— Я помню все дни рождения моих детей…
— Не вспомнила? — осведомился весельчак, надувая светло-зеленый шарик. — Ты преподаешь историю в школе, а об истории нашей семьи забыла. Сегодня день рождения «Храма любви».
— Вы что, разыгрываете меня? — спросила мать, оборачиваясь к среднему сыну, который слезал со шкафа. Санджей закреплял там конец гирлянды, протянувшейся через всю комнату.
— Этот дом — храм любви наших родителей. Сегодня его двадцать пятая годовщина, — сказал средний сын. — Ровно двадцать пять лет назад папа заложил здесь первый камень.
— Да, — вспомнила мать, — это было именно в такой день.
Лакшми сняла очки в роговой оправе. Набежавшие слезы мешали смотреть, все расплывалось в радужной пелене, в которой мерцали огни свечей. Подошедшие с двух сторон Виджей и Санджей вытерли материнские слезы, и начался праздник.
Вот где младший в полной мере показал свои таланты певца и танцора! Счастливая Лакшми встала посредине комнаты, а дети взялись за алые ленты, укрепленные в центре потолка, и стали кружиться вокруг матери, напевая веселую песню:
Торжество было в самом разгаре. Виджей вскочил на стул и оттуда, словно с эстрады, заливался мелодичной песней перед воображаемой многочисленной аудиторией. Мина проткнула иголкой шарик, подвешенный к потолку, и он взорвался, осыпав всех разноцветным конфетти. Старший и средний брат тоже исполнили несколько танцев, доказав, что и они не чужды искусству, когда есть свободное время и подходящий повод.
Пока дети развлекались, мать зажгла ароматические палочки, поднесла их к портрету мужа, вглядываясь в лицо ушедшего любимого человека. Она надеялась, что Дэви видит, как семья чтит его память, не забывает славные даты счастливых дней.
Уже наступил поздний вечер. Праздник переместился в сад. Виджей громко скомандовал:
— Раз, два, три! Свет зажгись! — и нажал кнопку.
Сад вспыхнул сотнями лампочек, подсвеченные деревья отбрасывали длинные тени. Лужайка окрасилась синими, желтыми, красными пятнами, которые мигали, переливались, создавая феерическую картину.
В саду был установлен плетеный стол и стулья. Мина расставляла блюда с праздничными яствами. И здесь Виджей блеснул — на этот раз кулинарным искусством, угостив всех собственноручно испеченным шоколадным печеньем. Парень, как всегда, не обошелся без фокусов — поднося печенье по второму кругу, угостил женщин, а когда братья потянулись за лакомством, он подбросил печенье в воздух и поймал его ртом.
Давно Лакшми так не веселилась. Она была счастлива почти так же, как и двадцать пять лет назад. Мать сидела на стуле, а вокруг нее, взявшись за руки, кружились дети. Если бы она знала, что счастье не бывает бесконечным, что беда уже стучится в дверь.
Телефон зазвонил неожиданно. Делиб снял трубку и лениво спросил:
— Ну, кто там?
— Это я, Гопал, директор банка.
— А, Гопал… Ну, что случилось?
— Надо поговорить, дело срочное.
— Хорошо. Через десять минут я буду на стройке отеля, подъезжай туда…
Делиб положил трубку, задумчиво вытащил сигарету из пачки и щелкнул зажигалкой. Интересно, что надо этому глупому толстяку? Может быть, пронюхал, наконец, куда исчезает его жена, когда он торчит в своем банке? Вряд ли, уж слишком туповат. Ладно, и без него забот хватает, нечего голову ломать.
Он кликнул слугу и распорядился, чтобы подавали машину. Спустившись по широкой мраморной лестнице, украшенной бронзовыми статуями, Делиб подошел к роскошному «Континенталю». Шофер, услужливо открывший дверцу, склонился в поклоне, приветствуя хозяина. Еще бы — господин Делиб, уважаемый бизнесмен, глава строительной фирмы. Очень богатый человек. Но мало кто знал истинное лицо этого злодея.