— Прости, зарёкся я с Февралем на посиделках бывать, не заманит он меня более никакими посулами! Все слышали?
— Да!
— Морозово слово крепкое!
— Ага, как и морозяка твой! — все еще серчала сорока.
— Не ругайся, пошли-ка лучше елочку-красавицу нарядим, всем лесным жителям на радость.
— Топтыгин? — загудел было Мороз, но остановила его рев маленькая ручка в плохонькой рукавичке.
— Не буди ты его, Мороз Морозович, утомился он, ночью дорожку к берлоге пробивая, снег-то глубокий, да рыхлый, пусть поспит, а к вечеру и разбудим его, сказывал он, бессоницею замучился, пока вот и поспит.
— Ишь ты, добрая ты дева, как звать-то тебя?
— Настёна я, купца Ставра дочь.
— Ставра? Того самого, что у меня неделю в гостях провел, будучи проездом через наш лес?
Не стал говорить Мороз девчушке — был он тогда в сильном гневе, и кабы не батюшка её — заморозил сильно все, и не растаяло бы аж до мая все.
— Хороший у тебя батюшка!! А что ж ты из дому-то убегла, непорядок это.
— Батюшка… — у Настёнки перехватило дыханье, — батюшка мой уже три с половиною года как пропал, а дома… наверное теперь у меня его и нету!
— Пошто так?
— Да женился батюшка незадолго перед поездкой, на вдовице с девчонкой, Марфуткою, вот они и вознамерились меня замуж отдать за старого, хитрого и жирного, — Настенка передернулась, — лавочника Анфима. Капли мне всякие подливали, чтобы я сама к нему… ффу, он такой противный! А мачеха должна ему много за всякие наряды-украшенья, вот и удумали.
— И как же ты смогла от капель уберечься?
— А травку дал мне батюшкин помощник Сила, вот и спасалась ею, а вчера еле отбилася от Анфима, хотел ссильничать, да ославить на весь город, грязь на меня всякую говорить, что вроде доступная я девка, чтобы все, значит, ко мне лапы поганые тянули!! Наследство батюшка все на меня переписал, вот и не дает покоя это им.
— Ишь ты, до чужого добра, значит, интерес имеется, а ты и убегла из-за этого? Ну, не волнуйся, исправим все, друзья, они на то и друзья, чтобы помогали друг другу!!Только прошу тебя, не называй меня так. Морозович, я же не старый вовсе.
— Хорошо, Морозушко!! — чуть поклонилась ему Настена, — не буду!!
— Пошли, елочку я уже выбрал, осталось только нарядить её как следует, чтобы у всех случился настоящий Новый год.
Посадил в один карман зайчиху с зайчатками, в другой мелких волчаток, сорока уселась на плече, Серый пристроился идти сзади, а Настёну Мороз так и вел за руку, согревая её ручку в своей ручище.
— Ой, Морозушко, я всегда думала — ты совсем холодный, и посох твой… кто до него дотронется — враз замерзнет, насмерть? — удивилась Настена.