— Не очень. Ой! Извините, — выпалила я.
— Вам не за что извиняться, Вероника, — ответил Дарий Андреевич, а это был именно он, разгуливающий по школе в качестве дежурного учителя. — Это мне нужно попросить прощения, потому что не следовало подглядывать. Но любопытно же стало, что это вы с таким сосредоточенным видом изучаете…
«Издевается, — подумала я, захлопывая тетрадку. Почувствовала, как к лицу прилила кровь, и наверняка покраснела, как помидор. — Любопытно ему!».
Княжевич стоял слишком близко, и я не могла не почувствовать, что от него очень вкусно пахнет. Этот запах хочется есть ложками. Я даже подумала, а не спросить ли у него название туалетной воды (одеколона, лосьона после бритья?), но тут зазвенел звонок, и я поспешила к нужному мне кабинету, а он направился в другую сторону.
Это был первый раз, когда мы разговаривали не на уроке. Даже удивительно, потому что за ним не было замечено стремления идти на сближение с учениками и другими учителями. Это и понятно, ведь он здесь временно. Зато среди моих одноклассниц множество желающих с ним сблизиться. В ход пошла тяжёлая артиллерия. Одеваются, будто на церемонию вручения «Оскара» собрались, отвечать к доске выходят, как на подиум, разговаривают приторными голосами, кривляются и строят ему глазки на каждом уроке. Как же это раздражает.
Медсестра наконец сжалилась и поставила мне «четвёрку». Но следующая её лекция оказалась ещё хуже. О методах контрацепции. Да уж, очень актуально. Только не для меня.
Сегодня со мной снова это случилось. Прямо на середине урока, на котором мне в очередной раз дали понять, что в школе есть своя иерархия, и в ней я занимаю не самое престижное место. Да и пусть, я вполне готова с этим мириться, лишь бы меня не трогали! Но сложно одновременно быть и в коллективе, и отдельно от него. Даже если не хочешь принимать участие в этом нелепом спектакле, тебя всё равно в него насильно затаскивают.
Мне повезло. Раздалась сирена, началась учебная тревога, и нас всех отправили из класса на улицу. В коридоре я улучила момент, чтобы оторваться от остальных в надежде, что смогу где-нибудь пересидеть и переждать приступ ярости и желания сравнять школу с землёй. Интересно, смогла бы я это сделать? Подошла к окну, которое выходит на улицу, попыталась открыть форточку, но не получилось, и я в отчаянии стукнула по стеклу ладонью.
Совсем легонько стукнула. Но почему-то по стеклу зазмеилась трещина. Пока я в ужасе на это смотрела, даже не заметила, как за моей спиной послышались шаги.
Снова Дарий Андреевич, всё ещё дежурный учитель. Проверял, все ли ученики вышли по тревоге и нашёл меня. Надо было прятаться в женском туалете.
— Вероника, вы не слышали сигнала? — спросил он. — Все остальные уже на улице и ждут дальнейших распоряжений. Какие-то проблемы?
— Всё нормально, — быстро ответила я, надеясь, что он не заметит случившегося со стеклом и не инкриминирует мне порчу школьного имущества, хотя это обвинение было бы, пожалуй, справедливым.
Я думала, что он пойдёт за мной, но Княжевич остался в коридоре. Не пожелал меня конвоировать? Я вышла, как и положено, через запасной выход, вдохнула свежего холодного воздуха. Но легче мне стало ещё до этого, несколькими минутами раньше. В то мгновение, когда он оказался рядом.
Дарий Княжевич.
Было ещё холодно и неуютно, но ветер казался чуть менее пронизывающим и чуть более приятным, чем неделю назад, а это означало, что лето не за горами. Город пробуждался от зимней спячки, постепенно готовясь к жаркому солнцу, раскалённому асфальту и долгим летним дням. До конца учебного года оставалось не очень много времени, как и до окончания его работы в школе. Во всяком случае, так планировалось изначально. Задерживаться на следующий учебный год, пожалуй, нужды не было.
Дарий остановил машину возле нужного здания, и некоторое время сидел, глядя в одну точку. Вспоминал испуганное выражение лица Вероники, когда он застал её возле окна в школьном коридоре. В то время все остальные уже успели убежать по тревоге, и лишь она задержалась. Он почти сразу понял, по какой причине. А, когда увидел перерезавшую оконное стекло длинную трещину, убедился в этом окончательно.
Княжевич солгал бы, если б сказал, что ему это было неведомо. Знакомо, и ещё как. Когда что-то особенное в тебе растёт, с каждым днём набирая силу и превращая в того, кем ты и должен быть. В мага. В того, кому подвластно то, что не могут сделать другие. Это одновременно и пугает, и переполняет эйфорией, и подталкивает идти на риск. Проверить свои силы, убедиться в том, что ты, в самом деле, способен справиться с чем-то невероятным.
Но, увы, всё это далеко не так замечательно, как может показаться. Магия коварна. Если не обуздать её, магия овладеет тобой и сделает послушной марионеткой, по своей глупости и наивности уверенной в том, что именно она управляет ситуацией. Начнёт казаться, будто ты неуязвим и всесилен, обладаешь возможностью взять верх над другими и правом ими распоряжаться. Очарование власти — вот как это называется, и немало магов, поддавшихся такому, уже дорого за это заплатили. Но с Вероникой подобного не случится. Он этого не допустит.
Добравшись до своего кабинета, Дарий принялся раскладывать бумаги, надеясь успокоить себя монотонной работой, до которой у него несколько дней не доходили руки. Это не слишком-то хорошо помогало. Мысли вертелись вокруг случившегося в школе, и он вдруг поймал себя на мысли о том, что начинает ненавидеть тех, кто довёл девушку до такого состояния.
— Кого я вижу! — воскликнул его непосредственный начальник Аркадий Фогль, как всегда, без стука появившись в дверях. — Я уж думал, ты совсем про нас забыл. Ладно, хоть про своё дежурство вспомнил. А то пришлось бы мне тут за тебя сидеть. Чем занимался вчера вечером?
— Сочинения проверял! — ответил Княжевич, ныряя под стол, чтобы поднять очередную ускользнувшую от него бумажку. — Работа такая. Ты ведь сам отправил меня в школу, так что мог бы и догадаться, что это будет отнимать время.
— А что тебе не нравится? — тут же пошёл на попятную собеседник. — Работка не пыльная! Светлые кабинеты, удобное месторасположение, симпатичные старшеклассницы! Курорт, а не школа! Можно только позавидовать!