— Но это же не нормально, Таня… Сорвалась… с какой-то незнакомой женщиной…
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — Ее глаза сузились. — Ты этого добиваешься?
— Прости… — выдавил я из себя. — Что-то я не то говорю… У меня есть определенные планы. Но, думаю, будет лучше, если мы поговорим об этом в другом месте… и наедине.
— Где вы собираетесь остановиться? Ты об этом подумал?
— Забронирован номер в гостинице… в Саутгемптоне.
— То есть, ты собирался приехать в Саутгемптон?
— Да, в любом случае.
— И такое желание у тебя не пропало?
— С чего это вдруг? — сказал я. — Я рад тебя видеть…
Я взял жену за руку; попытался поцеловать ладонь, но она вырвала руку. На ее лице появилось — как мне показалось — страдальческое выражение.
— Ну так что, поехали?.. — сказала она. — Берите вещи и идите за мной.
Спустя минут двадцать мы были уже на Heathrow Central Bus Station. На улице начало темнеть; но сам комплекс аэропорта был залит электрическими огнями. Приобрели в кассе три билета до Саутгемптона. Я позвонил еще раз домой, сообщил последние новости (в этот раз семь металлических фунтов ухнули в прорву).
Автобусы National Express, как выяснилось, ходят по весеннему расписанию — с часовым интервалом, причем, посадка в соответствии с живой очередью.
— Я могла бы опоздать и на большее время, — вдруг сказала Татьяна. — Просила дать мне выходной, но на пакгаузе в смену людей не хватало, пришлось выйти на работу…
— На пакгаузе?
— Приехали «вэном» тоже с опозданием… Пакгауз в пятнадцати милях, автобусы там не ходят… Пришлось ждать окончания смены.
— Ничего не понимаю…
— Попросила высадить рядом с вокзалом, водитель обещался забросить пакет с рабочей одеждой по адресу. Пока добралась до Хитроу, пока нашла зал, через который ваш рейс должны были пропустить… Думала, вы меня не дождетесь.
— Пакгауз? — переспросил я. — Почему — пакгазуз?
— Потому, — сухо произнесла моя половина.
— Но… Ты же работаешь во флористическом салоне?!
— Хм…