Только суровая, почти армейская дисциплина смогла удержать Булочкина у флейты. Он просидел как приклеенный около часа.
Преподавательница даже сказала Вере Антоновне:
- Ваш мальчик явно делает успехи! Он стал усидчивым.
Хотя Булочкин был далеко не мальчик, а человек средних лет. Видно, музыка настолько захлёстывала учительницу, что она, кроме нот и клавиш, ничего другого просто не замечала.
В конце концов Булочкин положил флейту на пюпитр и на цыпочках подошёл к окну. Он слез вниз по водосточной трубе. Осмотрелся и увидел Веру Антоновну.
- Куда теперь? - спросил он у спортивной бабушки.
- Фигурное катание! - ответила она. - Каток юных пионеров.
Всё дальнейшее Булочкин помнит как во сне.
Они пришли на стадион. И Булочкину вручили фигурные коньки. И пока бабушка в группе других родителей узнавала последние московские новости, Булочкин с детьми тренировался на будущего чемпиона мира.
- Делаем приседания, - говорила девушка-тренер. - Идём гусиным шагом.
Булочкин присел, а идти гусиным шагом уже не мог, потому что он просто сидел на льду.
- Теперь делаем ласточку! - приказала девушка. - Новенький, новенький, когда делают ласточку, руками за лёд не держатся.
Дети яркими пчёлками катались вокруг Булочкина, а он никак не мог выпустить из рук каток. Наконец на лёд выбежала Вера Антоновна и утащила его в раздевалку.
И тут его вызвал по рации Колобок.
- Булочкин, Булочкин, спроси, пожалуйста, у бабушки, что любил есть внук Вася?
- А чего тут спрашивать, - ответил Булочкин. - Молоко и котлеты. В крайнем случае кефир.
- Отлично. Продолжайте исследовать режим. А почему я слышу треск? - спросил Колобок. - Это что, радиопомехи?
- Нет. Это я на стенку налетел.
- Ничего, держитесь! - приказал Колобок и выключил радио.
- Что там ещё осталось? - спросил Булочкин, пытаясь снять конёк.
- Рисование. Лучшие произведения мировой живописи - шедевры. Бассейн.
- И где эти лучшие шедевры? - спросил Булочкин.