— Три треугольничка…
— То-то. А теперь смотри в небо!
Серебренников увидел расположенные в ряд три яркие звездочки.
— Помкомвзвода! — повторил старший наряда. — Запомни. В нашем пограничном деле «он» всегда пригодится. Застрял над вышкой — одно время, передвинулся — другое.
— А как на самом деле называются эти звезды? — спросил Серебренников. Старший наряда не знал. Вместе пошли потом к молодому начальнику заставы. И тот не знал.
Через несколько дней начальник заставы вызвал Серебренникова.
— Созвездие Ориона, — сообщил он.
Серебренников на всю жизнь запомнил этот случай.
А что касается Ориона, так «помкомвзвода» действительно составляет его пояс…
Майор с трудом оторвался от звездного неба и подошел к столу. Все здесь лежало так, как и оставил: подшивка окружной газеты, журнал «Пограничник» с вкладкой в разделе «Практика партийно-политической работы», новый роман Стельмаха.
Серебренников перелистал календарь, отставший за время его отъезда на две недели, и записал на чистой страничке, что нужно сделать завтра. Потом запер полевую сумку в сейф и вышел из кабинета.
Домой шел медленно, наслаждаясь тишиной. Он любил звездные ночи, такие, как сегодня. Знал, какая из звезд сейчас вспыхнет ярким, мерцающим светом, какая начнет тускнеть, растворится в черном бархате южной ночи.
На веранде горел свет. Майор открыл дверь и увидел жену. Ни о чем не спрашивая, она пошла навстречу, прижалась к нему.
— Опять я тебя разбудил? — спросил он тихо и нежно.
— Ты не виноват, — улыбнулась Нина Терентьевна. — Я проснулась сама.
И в этот момент постоянно включенный репродуктор подал условный сигнал тревоги.
До рассвета майор Серебренников пробыл в своем кабинете, готовый выполнить любой приказ. Он чувствовал себя бодро и, хотя не переставал думать о том, что сейчас происходит на заставе капитана Ярцева, быстро разобрал скопившуюся за время отлучки почту.
Первый, робкий луч солнца побежал по настольному календарю. Серебренников потянулся за этим лучом. Понедельник, двадцатое июля. Не может быть!
Рука повисла в воздухе, и на лице появилась растерянность. Двадцатое июля — день рождения старшего сына, а он завертелся и совсем забыл об этом…
Далеко, в Свердловске, где живет первая жена майора, стоит за токарным станком (подумать только!) очень похожий на Серебренникова парнишка. Майор вдруг представил себе его совсем маленьким. Закутанный в одеяльце, улыбается беззубыми деснами. И нет
ему дела до ранних осенних заморозков, до звенящих буферами пульманов, которые отправлялись в тревожную военную ночь.
Вспомнить, что было дальше, помешал телефонный звонок.