— Регина Романовна, я и сама до сих пор не верю. Но полки с хлопком и вискозой у меня пустые. Разве что некручёный вискозный «ирис» ещё остался. Но его редко берут — сами знаете. Хотя вру… И его взяли немножко.
В общем, хозяйка пообещала мне прислать машину с хлопком из других точек.
Дело это, естественно, долгое: пока машина прогуляется по разно отстоящим лавочкам города, времени пройдёт довольно много. Теперь можно заняться другим делом. Тем более через полчаса у нас перерыв в целый час.
Едва отключившись, я бросила мобильник на прилавок, благо Димка всё необходимое для продажи вытащил и теперь занимался сортировкой оставшегося добра без меня. Если покупатели снова появятся, брат меня позовёт.
Я несколько раз за эти полдня бегала в кладовку, но понять, что в ней изменилось, не сразу сумела. Теперь увидела воплощение Димкиных слов, что он устроил незнакомку поудобней. Он отодвинул стеллаж от стены на довольно большое расстояние, чтобы в образованном узком закутке поместился стул, а вход в закуток закрыл плотной стеной мешков и пакетов с пряжей — из зимних ниток. Так что для начала я «откопала» вход и, чуть только встретилась глазами с незнакомкой, улыбалась ей, а она мне — правда, как-то устало. Но, когда я отложила предпоследний мешок и остался лишь один, через который несложно перешагнуть, я сосредоточила взгляд на том, что держала в руках женщина. И на том, что висело рядом, зацепленное за твёрдые кончики полиэтиленовых мешков.
Этого не может быть. За такое короткое время… Нет, Димка сказал, что дал ей несколько мотков ангоры из одиночных, последних мотков партии, и спицы, как она попросила, чтобы не скучать в затворничестве. Но я никак не ожидала, что женщина за это время успеет связать две шали и одну заканчивает — судя по тому, как сиротливо на её коленях мотался остаточный кусочек ангоры. Мда-а… Ей повезло, что стеллаж не очень высокий, а свет здесь от единственной лампы под потолком, но достаточно яркий — чтобы продавец мог легко разбирать цвета пряжи.
— Это вам, — неловко сказала женщина. — Моя благодарность.
Оторопев, я невольно взяла одну шаль с кончика мешка и развернула её. Дух захватило. Такого ажура я никогда не видела. Полное впечатление морозных ветвей на зимнем окне. И птицы на них… Господи, мне и так тяжело говорить с незнакомыми людьми, особенно, если не по делу. Но как говорить с таким мастером? Да ещё с человеком, за личиной которого прячется… ангел? Честно говоря, я снова так растерялась, что даже не знала, с чего начинать разговор.
Спасибо внезапно вмешавшемуся Димке.
— Эй, — заговорщицки всунулся он в кладовку. — А мне с вами можно? — И широченная улыбка поползла по его лицу, пока он счастливо созерцал незнакомку, словно впервые увидел, например, знаменитую картину знаменитого художника.
Я обернулась к нему и показала пальцем себе на подбородок, слегка затем кивнув в сторону женщины. Он перевёл взгляд, сделал то, что я показала, и даже как-то успокоился. А потом, не переставая улыбаться, сообщил:
— Дверь я закрыл и повесил табличку, что у нас обед. Сюда не зайдут, — последнее он сказал, обращаясь к неизвестной женщине.
— Спасибо.
— Диму вы уже знаете. Он мой брат. Меня зовут Лидия, — представила нас я и уставилась на неё.
Она некоторое время смотрела на нас с каким-то сложным чувством, в котором смешались и смущение, и опаска, и тревога. Но сказала, правда, с отчётливым сомнением:
— Меня зовут Лена.
В первый момент мне показалось, что она только что придумала это имя. Потому что неуверенность в её голосе чувствовалась ярко. Но потом будто услышала эхо этого имени и озадачилась: она сказала не Лена, а какое-то более длинное имя. Лиенна? Лаенна? Или даже Илаенна? И это длинное имя подходило той женщине, которая пряталась под личиной земной.
Взглянув на наручные часы (отцовские, на них смотреть легче, чем на мобильные), я торопливо сказала:
— У нас полтора часа, чтобы решить несколько вопросов. Хотите в туалет? Здесь рядом есть магазин с отдельным санузлом для посетителей.
— Нет, спасибо, — слабо улыбнулась она. — Я с утра ничего не ела, кроме предложенного Димой чая. И не хочется.
Брат что-то проворчал под нос.
— Лена, мы можем вам помочь? Расскажите нам с братом, что случилось с вами, — вырвалось у меня. Вырвалось, потому что я тщательно пыталась построить фразу поинтеллигентней, поделикатней, а вот получилось — напрямую.