— Не знаю. Веки слипаются, а вы пристаете ко мне со всякими вопросами.
— Из вашего ответа я заключаю, что вы не знаете данной статьи конституции. Она звучит так: «Республика должна устранить препятствия социального и экономического порядка…» Зарубите себе это на носу, синьор Лазала, — «препятствия социального и экономического порядка, которые ограничивают свободу и равенство граждан и мешают всестороннему развитию человеческой личности». Проснитесь, дорогой учитель, пора и вам устранить препятствия.
— Я тут ни при чем. Это государство не желает открывать школу ради каких-то пятнадцати учеников.
— При чем тут государство? Я с вами говорю, а не с государством. Прошу вас отвечать здраво и логично, маэстро.
— Обучение в школе обязательно и бесплатно.
— Вот и прекрасно. Наконец-то вы вспомнили эту важную статью конституции. Но, милейший Лазала, ваше поведение и внешний вид удивляют меня. Вы небрежно, удивительно небрежно одеты. Имеется целый ряд благотворительных учреждений, общества помощи школе, международные организации, интересующиеся вопросами просвещения. А вы, что вы делаете, чтобы…
— Макароны с томатной подливкой.
— Что? Вот эту гадость?!
— Да, лучше у меня не получается. Подливка все время подгорает.
— Вы обязаны знать также, что учитель должен поддерживать чистоту и порядок в классе. Ведь учитель не только служащий, он прежде всего воспитатель детей и юношества. Вы признаете, синьор Лазала, что нарушили инструкции министерства просвещения?
— Да, да, синьор Министерство, простите, синьор Мышонок.
— А отопление? Разве можно назвать отопительной системой эту кривоногую печку, которая так сильно чадит?
Чадит? А вдруг, а вдруг это… Голова Антонио точно налита свинцом, веки слипаются, какая-то сила клонит его к земле. В ушах звон! Это колокольчик звенит, звенит.
Дверь отворилась, и на пороге выросло странное существо с огромными глазами. В комнату ворвался ветер. Антонио открыл глаза, на этот раз уже наяву. Что-то случилось! Но что?
Ноги его не слушаются, но любой ценой надо добраться до двери. Он должен добраться. Немного воздуха, он задыхается.
Нет, он не спит и не бредит. Он еле дополз до двери, выбрался на воздух. Такой звон в ушах и боль бывают лишь при угаре. Угар?! Как дымит печка!
Где же ребята? Тоже угорели! Их нужно немедленно вынести на воздух. Какой он тяжелый, этот Джулиано.
— Джулиано, Джулиано, очнись!
Пассалоне красный, как помидор. Да и остальные тоже. Они даже не шевелятся. Вдруг они умерли?! Умерли по его вине. Что нужно делать в таких случаях? Кажется, искусственное дыхание. Антонио не помнит, ничего не помнит. У него нет сил даже поднять руку Пассалоне. И все же надо сейчас же сделать ему искусственное дыхание. Но какие у него тяжелые руки!
Врач. Нужно позвать врача. Тут нет никакого врача. Антонио обессилел, он едва дышит. У него кружится голова.
Идет снег. Вокруг целые сугробы намело. Крупные хлопья совсем залепили окно. Да, да, окно. У Антонио в классе появилось окно!
Спустя несколько дней после того, как все чуть не угорели, явился Вито Петроне, «опора дома». Это прозвище дал ему Сальваторе, и оно очень ему подходило.