— Глубокую-преглубокую. А кто-то еще схватил меня за ноги и потащил вниз, в самую глубину земли. Ну и напугался же я! Сильнее, чем когда меня Булыжник мучил. Я стал звать на помощь, и знаешь, кого увидел?
— Кого?
— Нинку-Нанку.
— Ну?..
— Да, только это была не наша Нинка-Нанка. Она вдруг стала громадной, как гора. Поднялась на задние ноги, а рогами прямо в небо уперлась.
— Прямо в небо? А ты, часом, не врешь, Пассалоне?
— Говорят тебе, в самое небо! Тут я ее покликал, и она подбежала ко мне. Колокольчик у нее на шее звякает: динь, динь, звонко так. Я хвать за веревку и выбрался из ямы.
— Пассалоне, бежим скорее! Надо узнать, не забрался ли в колокольчик Нинки-Нанки добрый дух.
— А как мы узнаем?
— Это уж моя забота… Я однажды видел, как дедушка духов вызывал. Вот и мы также вызовем.
— Боязно.
— Эх ты, трус! Дух-то тебе уже два раза помог.
— Да, верно.
— Надо еще в яму слазить.
— Ну нет! Потом оттуда не выберешься.
— А вдруг в этой яме разбойники клад спрятали! Добрый дух не оставил тебя в беде, значит, поможет нам и клад найти. Идем за Нинкой-Нанкой, Пассалоне. Ты хорошо место помнишь?
— Ну хорошо. А еще лучше я помню, как провалился в яму и кто-то крепко схватил меня за ноги. Схватил и поволок вниз.
«Сальваторе храбрый. Он убил змею, а от нее даже взрослые убегают. Теперь вот тоже ничего не боится. Наверно, и меня хочет храбрым сделать. Только мне это что-то не улыбается».
— Давай завтра сходим.
— Опять свою погудку завел! Ни завтра, ни послезавтра, а сейчас.
Ну что ж, придется покориться. Не то Сальваторе и отлупить может. А сегодня бедному Пассалоне и так изрядно досталось.
— Я в карман свечу положил. В яме, наверно, совсем темно.