— Спасибо вам, дои Антонио. Вы очень добрый и хороший.
Итак, налицо лишь простуда, хрипота и прострел. Не будь Роккино, дело бы могло обернуться много хуже.
— Позовите доктора, — еле слышно шепчет Антонио.
— Какого доктора?
— Ну доктора, врача, который больных лечит.
— У нас нет его.
— Как — нет?
— Очень просто, нет, и всё!
— А если кто-нибудь заболеет?
Мальчики пожимают плечами. Пассалоне кивает на Сальваторе: мол, тогда идут к дядюшке Винченцо, он всех вылечивает. Ну да, дядюшка Винченцо — знахарь. А пока растереться спиртом, принять по таблетке аспирина и хины, выпить чашку горячего кофе.
Тем временем мальчики вынесли просушить на солнце единственный стул и книги. Нинка-Нанка рьяно принялась за валявшийся на земле хлеб.
Наконец учитель собрался с мыслями, но дара речи так и не обрел.
Тут на дороге показались Булыжник, Головастик, Роза́рия, Франче́ско, по прозвищу Пузырь, Аннунциа́та, Мария, Джова́нни Лоре́нцо и другие ребята. Вот они подошли уже совсем близко. Булыжник толкнул локтем Головастика, и тот внезапно решился:
— Сыграйте нам на своей гитаре, а, дон Антонио?
Надо же! Нашли время! Он даже слова произнести не в состоянии.
От группы ребят отделился Булыжник и нахально подошел к дону Антонио:
— Вы что, оглохли, учитель? А то мы…
Сальваторе бросился на обидчика, не дав ему договорить. Все разом расступились, и пошла потасовка; ребята молотили друг друга ногами, яростно осыпали ударами. Антонио пытался их разнять, но он сильно ослаб, ноги не слушались его, голос пропал. Нечего сказать, хорош вид для уважаемого учителя! Булыжник навалился на Сальваторе и придавил его к земле. На лбу у Сальваторе кровоточит ссадина, но он, сжав от боли и ярости зубы, не поддается.
— Учитель заболел, у него горло опухло! — кричит Пассалоне.
Булыжник отпускает своего противника. Оба вскакивают грязные, в ссадинах и в крови.
— Когда же нам теперь приходить? — спрашивает Мария.
— Я вам тогда скажу, — чуть слышно бормочет Антонио.