С той минуты, как лодка отошла от берега, Кит сделался рассеянным и мрачным. Джон Беллью заметил состояние племянника, но приписал это переутомлению после тяжелого труда. В течение всего ужина Кит заговорил только однажды.
— Дядюшка, — сказал он ни с того, ни с сего, — пожалуйста, с этой минуты называйте меня — Хват. Я это заслужил, не правда ли?
После ужина Кит побрел к палаткам, где ютились золотоискатели, которые все еще укладывались и строили челноки. Кит пробыл в лагере несколько часов, и, когда он вернулся на ночлег и полез под одеяло, дядюшка уже спал.
Ветреным мглистым утром Кит выполз из-под одеяла, не обуваясь, развел огонь, оттаял на огне свои промерзшие сапоги, сварил кофе и поджарил свинину. Завтракать было холодно и неприятно. Кончив завтрак, они скатали одеяла. Джон Беллью повернул на Чилькутскую дорогу, но Кит остановил его и протянул ему руку.
— Прощайте, дядюшка, — сказал он.
Джон Беллью взглянул на племянника и крепко выругался от удивления.
— Не забывайте, дядюшка, что теперь я — Хват, — внушительно проговорил Кит.
— Что ты собираешься делать?
Кит махнул рукой на север, в сторону бурного озера.
— Зачем возвращаться, когда зашел так далеко? — сказал Кит. — Я почуял запах мяса, и мне он по вкусу. Я иду дальше.
— У тебя нет денег! — возразил Джон Беллью.
— Я нашел работу. Вот он, ваш племянник Христофор Беллью. Он нашел работу. Он поступил в услужение к джентльмену. Сто пятьдесят долларов в месяц на всем готовом. Он отправляется в Даусон, а с ним два франта и еще один слуга — повар, он же лодочник и все что угодно. О’Хара со своей «Волной» может убираться ко всем чертям! Прощайте!
Пораженный Джон Беллью пробормотал:
— Ничего не понимаю!
— Говорят, в бассейне Юкона медведей видимо-невидимо! — объяснил Кит. — У меня всего только одна смена белья, и я отправляюсь за медвежатиной — вот и все!
Почти все время дул порывистый ветер, и Хват Беллью с трудом шел по берегу навстречу ему. Занимался мглистый рассвет, и в полутьме путники нагружали лодки драгоценным багажом, который удалось перенести через Чилькут. Лодок Я было штук десять; это были неуклюжие самодельные лодки, неумело сколоченные из наспех срубленных и распиленных вручную зеленых сосен. Я Одна из лодок, уже нагруженная, отходила от Я берега, и Кит остановился поглядеть.
Ветер, благоприятный на середине озера, здесь дул прямо на берег, поднимая сильное волнение в прибрежной полосе. Люди с отъезжающей лодки хлюпали по воде высокими непромокаемыми сапогами, изо всех сил стараясь столкнуть лодку на более глубокое место. Они дважды принимались за дело. Дважды они садились в лодку и пытались грести на середину, но оба раза их снова относило на берег, и лодка садилась на мель. Кит заметил, что пена на бортах лодки быстро превращается в лед. Третья попытка была более удачна. Людям пришлось итти по пояс в воде, но лодка тронулась в путь. С трудом поднимая тяжелые весла, гребцы медленно удалялись от берега. Они поставили парус из одеял, но порывом ветра его сорвало, и лодка в третий раз была вынесена на покрывающийся льдом берег.
Кит усмехнулся и пошел дальше. Ему предстояло то же, потому что в своей новой роли слуги он должен был через несколько часов отчалить на такой же лодке от этого самого берега.
Всюду безустали работали люди, работали изо всех сил, потому что наступающая зима ставила перед каждым вопрос: успеет ли он перебраться через многочисленные озера, прежде чем они покроются льдом? Однако, подойдя к палатке господ Спрага и Стайна, Кит не обнаружил ни каких приготовлений к отплытию.
У огня, под защитой брезента, покуривая папиросу, подобрав под себя ноги, сидел маленький толстенький человечек.
— Добрый день! — сказал он. — Вы — новый слуга мистера Спрага?
Кит заметил, что толстяк слегка подмигнул ему глазом и слова «мистер» и «слуга» произнес с ударением. Кит кивнул головой.