— Неужели ты думать не кончила?
— Не кончила. — отвечает сова. — Как по-твоему: кого на свете больше — мужчин или женщин?
— Тут и думать не надо, — засмеялся Топал-Ойка. — Мужчин больше. Что, неправда, скажешь?
Сова покачала головой:
— Это как считать! Рассуди сам: если мужчина чужим умом живет, можно его назвать мужчиной?
— Не мужчина такой человек, — сказал Верхний дух.
— А ведь это ты о себе говоришь, Топал-Ойка, — сказала сова. — Не мужчина ты!
— Как это не мужчина? — закричал Верхний дух.
— А вот так! Когда зверей, птиц, рыб создавал, никого не спрашивал. Тогда был мужчиной. Теперь глупую свою жену послушался. Ей на прихоть хочешь нас всех погубить. Меня-то не убьешь, я нарочно так села — хвост назад, клюв вперед. Взмахну крыльями и улечу. Всем, кого ни встречу, кричать буду: не мужчина Топал-Ойка, умом глупой женщины живет, не своим!
Стыдно стало Топал-Ойке.
— Подожди, не улетай! — сказал он сове. — А вы, рыбы, птицы, звери, идите, откуда пришли. Не стану вас убивать. Мне и в старом доме хорошо. А жена как хочет.
Обрадовались все. Рыбы уплыли, птицы улетели, звери убежали.
А сова сидит, желтыми глазами светит.
— Ну, что скажешь, сова? — спрашивает Топал-Ойка. — Теперь не будешь про меня говорить, что я не мужчина?
— Теперь, пожалуй, не буду, — сказала сова.
Верхний дух Топал-Ойка очень обрадовался.
БЫЛО у одного охотника три сына.
Вот пошел как-то отец с сыновьями на охоту — белок и рябчиков бить. Живут они в лесу месяц, живут другой, живут третий.
Хорошая охота выдалась, много зверя промыслили. Одна беда — не стало у них огня.
А мороз крепкий, сварить мясо не на чем, спать холодно.
— Давайте жребий кидать, — говорит отец сыновьям. — Кому выпадет, тот и пойдет домой за огнем.
Младший сын говорит: