— Работа,— говорит Бергер.— Ну, как Берлин?
— Бранденбургские ворота все еще на месте...
— Я так и думал,— серьезно говорит Бергер и достает трубку.
— Да, да, кури. Шустер в приемной?
— Прикажешь позвать?
— Позже, сейчас я тебя кое-чем обрадую: скоро прибудет Гаузнер.
— Вот как? Насколько я знаю, он сидел в Гамбурге и благодарил Мюллера за забывчивость.
— Я отозвал его в свой штаб. Гаузнер умница, а опыта ему не занимать. Он начинал эаниматься Леграном и парижскими передатчиками раньше нас с тобой.
— Рад слышать. Но это не все?
Рейнике выдерживает паузу.
— Ты угадал. В Штутгарте организовывается новая контора — «Алеманише Арбейтскрайс». Канарис и Мюллер договорились, что она станет филиалом штаба и полностью нацелится на Женеву. Недавно там был Шелленберг.
— В Женеве?
— В Штутгарте. Ом виделся со Швартенбахом из швейцарской разведки и совещался с ним на вилле фон Стауница.
— О чем они говорили?
— Спроси что-нибудь полегче. Скорее всего новая комбинация Управления VI в отношении «Геомонд».
— Против «Геомонд»?
— Да. С этой группой надо кончать. Быстро и без следов.
Рейнике с треском припечатывает карандаш к полированной доске стола. Пальцем давит открошившийся грифель.
— Штутгартскую контору подчинили тебе.
— Надо благодарить?
— Не я решал, Юстус. Ты остаешься моим заместителем по штабу. Я сам, как тебе известно, раздваиваюсь между Берлином и Францией... Мне приказано спросить тебя: ты согласен?
Бергер, посасывая трубку, разглядывает кончик ботинка. Губа его брюзгливо выпячивается, в глазах — равнодушие.