— Дистанционные трубки. Они деления имеют и в снаряды вставляются. На какое деление установишь, тогда снаряд и взорвется. Самое большее такая трубка двадцать две секунды горит, этого времени снаряду хватает пролететь версты этак за…
— Значит, вы по живым людям стреляете! — ахнула девица, не дослушав технических подробностей. Лицо ее от волнения покрылось пятнами, стекла пенсне воинственно поблескивали.
— Зачем же так, барышня. У нас на полигоне щиты деревянные стоят, после стрельбы господа офицера и инженера на них пробоины считают, а потом по своим таблицам вычисляют…
— Как же вы не можете понять, что такая работа приносит людям только страдания и слезы! — ее возмущению не было предела. — А вы знаете, что сказал Достоевский о единственной слезе ребенка?!
— Неужели и в столице о нашем отце Серафиме слышали? — Казалось, Николай был потрясен до глубины души. — Его фамилия Достоевский. Очень чувствительные проповеди по воскресениям читает, многие от умиления прямо-таки рыдают.
Сказал и с опаской глянул на собеседницу, не слишком ли переборщил с демонстрацией своей темноты. На всякий случай добавил:
— Вы уж извините, коли что не так сказал. Вот и товарищ Сергей говорил, что мне подучиться бы не мешало.
Но девица утратила уже весь свой боевой задор. Голос ее звучал теперь по-учительски назидательно.
— Вам, конечно же, просто необходимо расширить свой кругозор. Начинать надо с произведений нашего великого революционного писателя Николая Гавриловича Чернышевского. Одно из них так и называется — «Что делать?». Оно дает ответы на все вопросы, которые сегодня волнуют всех передовых людей, указывает путь в светлое будущее. В образах своих героев автор дает нам понять…
Договорить ей не пришлось. Товарищ Сергей вошел и предложил перейти в соседнюю комнату. Накурено там было крепко, и лампа, висевшая под потолком, едва освещала шестерых мужчин и стол, заваленный кипами бумаг. Один из сидевших, наголо бритый с висячими усами, молча указал вошедшим на стулья.
Николай внутренне подобрался, лица, конечно, незнакомые, но от случайностей гарантии нет. Товарищ Сергей кратко и четко охарактеризовал «рабочего с Урала», предупредил, что в целях конспирации полного его имени называть не надо, и закончил словами:
— Его мы ждали, о приезде было сообщено шифровкой, руководство партии поставлено в известность. Еще раз подчеркиваю, что после боевой операции, в которой товарищ показал себя настоящим героем, его ищут.
— Это учтем. Руководство просило внимательно отнестись к товарищу, так что выезд подготовим, как только представится возможность, — отозвался бритый, несомненно бывший здесь начальником. — Будут вопросы к товарищу с Урала?
— Пока тебя, товарищ, готовят к переброске, будет такая просьба, — повернулся к Николаю сидевший рядом моложавый мужчина в кожаной куртке. — Кое-что надо помочь сделать в нашей боевой мастерской. Как мы поняли, ты в таких вещах разбираешься. Согласен?
— Если надо для общего дела, поработаю.
— А вот что думает товарищ с Урала о последней статье в журнале «Новое слово», где' этот вдохновитель легальных марксистов Струве призывает некультурных, как он считает, пролетариев идти на выучку к просвещенным капиталистам? — раздался голос.
Николай взглянул на задавшего вопрос. В дымной пелене разглядел маленькие глаза-буравчики, сальные космы до плеч, худое лицо аскета. Ну, я пропал, — мелькнуло в голове. — это же настоящий псаломщик-буквоед, между строчек читает. От такого темнотой не прикроешься…
Рядом, словно поперхнувшись дымом, раскашлялся товарищ Сергей. Тоже, видно, оказался не силен в теоретической подготовке.
Неожиданно на помощь пришла сидевшая рядом Антонина.
— Ты, товарищ Андрей, должен понимать, что наш гость участвовал в подготовке и проведении боевой операции и не имел возможности ознакомиться с инструктивным письмом и выводами по поводу появившегося в печати враждебного выпада этого буржуазного соглашателя. Сейчас в свободное от работы в мастерской время товарищ с Урала наверстает упущенное. Кроме того, им проявлена большая тяга к культурному самообразованию, а также высказано пожелание прочесть такое важное, подлинно революционное произведение, как роман «Что делать?».
— Вот и хорошо. С этим вопросом закончили, — сказал председатель. — Товарищ поможет нашим боевикам, ну, а в теории классовой борьбы ему помогут разобраться уже в Женеве. Кадры для будущего надо готовить заранее, с этой целью и посылаем людей за границу. Теперь переходим к следующему вопросу, а вы можете быть свободны.
Уже на темной улице, отойдя на порядочное расстояние от освещенного перекрестка, Николай спросил: