Хассрат задумался. Получалось, что если местные их не примут, то… То что? Отдадут хозяину? Как будто прочитав его мысли, Гримгирд проворчал:
— Ты, Хас, раньше времени не шугайся. С тобой случай особый. Ежели молодой Гельд тебя принял…
Оборотень согласно хмыкнул: хозяин и сам по себе был страшной силой, с которой не всякий маг совладает…
Правда, Нисси, случись что, придётся одной сына растить, но такова судьба жены воина. И она справится, случись что. Уж если через Каменные Клыки пере…
Плеча Хассрата коснулось что‑то лёгкое. Скосив глаза влево, он увидел костлявую кисть, обтянутую тёмной пятнистой кожей, а подняв взгляд — закутанную в плащ фигуру, всем своим видом как бы говорящую: «Это — моё!»
Постояв немного, мертвец спрятал руку под плащ, но не вернулся на привычное место, а опустился рядом прямо на камни, как будто ему вдруг стало интересно, о чём беседуют смертные.
Говорят, маленькая песчинка может стронуть большую лавину, а маленькая соломинка — сломать спину верблюду. За свою короткую нежизнь Гельд не успел столкнуться ни с камнепадами, ни с бродящими по пустыням горбатыми животными. Вообще, из всех природных явлений и зверей он видел пока только дождь и баранов. И уж тем более мертвец не задумывался над глубоким философским смыслом этих высказываний. Просто маленькая капля энергии из почти пустого накопителя перетекла в сформированную старым некромантом сеть, пробежала по главным нитям каркаса, просочилась во второстепенные и…
Разговоры живых, раньше проходившие мимо сознания, вдруг стали интересны. Почему? Гельд‑младший не знал, он просто сначала прислушивался, потом намекнул здоровяку, что живущие в башне находятся под его защитой, потом решил поучаствовать в беседе, потом… Потом, проводив взглядом уходящего домой великана, вошёл в башню, разыскал на кухне что‑то стряпавшую женщину и под её удивлённым взглядом опустился на широкую скамью у стены. Подальше от малыша, который, сидя на коврике, увлечённо копался в куче каких‑то веточек и камешков. Детёныш то и дело подносил к носу что‑нибудь особо приглянувшееся, обнюхивал и либо пытался взрыкивать, либо недовольно шипел, после чего предмет чаще всего падал обратно в кучу, но иногда и пробовался на вкус. Ниссрита, каким‑то образом успевавшая это заметить, тут же строго одёргивала маленького исследователя, не забывая бросить очередной тревожный взгляд на неподвижную фигуру, закутанную в плащ.
Гельд же смотрел на малыша только в первые несколько минут, затем внимание его переключилось на мать, а спустя ещё немного времени — и на само помещение. Подобно живому существу, кухня оказалась опутана нитями Силы разной толщины и яркости, сплетающимися в причудливую сеть и уходящими куда‑то вниз, на подземные этажи, и вверх. Куда — мертвец не знал, но захотел узнать, очень захотел. Любопытство проснулось окончательно и потребовало решительных действий по своему удовлетворению. Хозяин башни вскочил и быстро вышел, как‑то ухитрившись проскользнуть между стеной и не успевшим посторониться Хассратом. Развернувшись, воин с недоумением посмотрел на застывшую в нескольких шагах фигуру господина: Гельд думал, куда пойти сначала. Впрочем, в этот раз проблема выбора между двумя одинаковыми вариантами решилась быстро — изучать собственный дом следовало с его основания. То есть с подвалов.
Каша на мясном бульоне, каша с озёрной рыбой, каша с фруктами, каша с речной рыбой, каша на молоке… На пятый день ожидания один только вид тарелки с размазнёй приводил посланца в состояние тихого бешенства. При этом Зехван отлично осознавал, что на самом деле является причиной такой раздражительности: ожидание. Ожидание и какая‑та смутная тревога, а вовсе не однообразие завтраков. Тем более что его самого в пору ученичества кормили намного однообразнее. И не только его. В подавляющем большинстве монастырей настоятели предпочитали не баловать братию излишествами, а здесь… «Вас бы в нашу школу! — злобно думал посланец, глядя, как кто‑то из жрецов, вяло поковыряв в тарелке, отодвигает её в сторону. — Быстро научились бы посуду вылизывать!» Однако на лице его не отражалось ничего, кроме лёгкой скуки: в сложившейся ситуации давать колдуну повод для недовольства было бы крайне неразумно, а в том, что коротышке сообщают о каждом шаге гостя, последний ни мгновения не сомневался. Как и в том, что «гостеприимный хозяин» на самом деле не размышляет над проблемой, а выжидает.
Посланец ошибался лишь частично: досточтимый Римзо, настоятель монастыря и глава школы, и правда не размышлял. Сильнейший из магов на службе Храма, единственный владеющий магией крови, маленький человечек ещё до появления гонца успел всё обдумать и принять решение и теперь действовал. Медленно, осторожно, в тайне от давно выявленных шпионов, одним из которых был тот самый искусник‑повар. Оставалось немного: составить послание иерархам и блокировать особые амулеты, посредством которых соглядатаи докладывали хозяевам. Последнее трудности не представляло — парочка заклинаний, и невзрачные камешки с просверленными в них дырочками, потеряв привнесённые свойства, превратятся в обычные кусочки красного гранита, к тому же плохо обработанные, а вот первое… Римзо до сих пор не мог, как ни старался, просчитать его последствия. Кроме, конечно, ярости, в которую придут эти зажравшиеся сластолюбцы, по какому‑то недоразумению называемые досточтимыми старшими братьями. Да и то только потому, что они в неё приходят каждый раз, когда что‑то начинает идти не по их желанию. В остальном же оставалось только гадать. Вот настоятель и гадал, попутно претворяя в жизнь разработанный как раз на подобный случай план.
— Учитель! — после короткого стука в приоткрывшуюся дверь просунулась голова одного из мальчишек. — Наставник Гассмит спрашивает, можно ли отправляться!
— Обед взяли? — толстячок отвернулся от окна.
— Ага!
— Тогда отправляйтесь. И попроси брата казначея привести ко мне нашего гостя.
— Аг… Да, учитель! — голова дёрнулась вниз и исчезла, а тяжёлая дверь мягко затворилась.
«Ну вот и началось, — вздохнул Римзо, — да помогут мне Справедливый и старые боги!» Он подошёл к массивному шкафу, достал из него продолговатую деревянную шкатулку, запиравшуюся на обычный крючок, и поставил её на свой рабочий стол. Невзрачная коробочка с исцарапанной поверхностью содержала то, что могло сыграть главную роль в затеянной авантюре.
Спустя четверть часа опять раздался стук, и опять визитёры не стали дожидаться разрешения. На пороге кабинета возник казначей:
— Учитель, вызывали?
— Проходите, братья, присаживайтесь, — маленькая пухлая рука коротышки указала на два массивных табурета. — Я прошу прощения, брат Зехван, что заставил вас ждать так долго, — продолжил маг, когда посетители устроили свои зады, — но поверьте, у меня на это были весьма веские причины.
— Не беспокойтесь, брат Римзо, — немедленно отозвался посланец, которому очень не понравились выражение благодушия и доброжелательный тон колдуна. — Я прекрасно понимаю, какую большую ответственность возложил Справедливый на ваши плечи.
— Да‑да, ответственность… — вздохнул настоятель. — Но перейдём к делу. Взгляните, брат Зехван, — попросил он, открывая шкатулку.