Он же умер. Зачем ангелу кормить его супом?
Мир поблек перед глазами и растаял.
Когда Карпентер снова открыл глаза, ангел еще сидел рядом. Он больше не плакал, но глаза у него были мокрые и своей голубизной напоминали осенние астры после дождя в сентябре.
Миска с супом по-прежнему стояла у ангела на коленях. А может, это была другая миска. Так или иначе, пахло куриным супом. Ложка коснулась губ, и он проглотил немного. Хороший суп, такого вкусного еще не пробовал.
Собор приобрел более отчетливые очертания. Вдалеке виднелась стена, больше похожая на нагромождение камней, а левее был проем, заросший ползучими растениями. Сквозь их переплетение, раскрашивая арабесками пол, проникал солнечный свет. Наверное, снаружи уже наступило утро, а то и день.
Странный вход для кафедрального собора.
Снова ложка, еще глоток. Затем появился пакетик молока с воткнутой трубочкой. Карпентер потянул через трубочку. Холодное — должно быть, из холодильника Сэма.
Сэм?
Да. Сэм. Его трицератанк.
Он услышал невнятный звук, будто где-то журчал ручей.
И снова провалился в беспамятство.
Очнувшись, он увидел сразу два лица — ангела и мальчика. Узнал Скипа, а потом и ангела. Это была принцесса Большого Марса.
Это ее дворец?
Опять куриный суп. Ложка за ложкой. И опять молоко. Он выпил полупаковки, а может, и целую.
Что-то с правой рукой… Она голая и аккуратно забинтована от предплечья до плеча.
Другая рука тоже голая, и плечи. Куда подевалась рубашка?
И брюки исчезли. И ботинки. И белье. Он лежал под одеялами совсем голый.
Наверно, пока валялся без сознания, кто-то его раздел.
А может, раздели перед тем, как уложить.
Это никуда не годится. Куда делся новехонький костюм?
Выходит, не умер? — подумал он и снова отключился.
На этот раз его занесло на Землю будущего. И увидел он не кого-нибудь, а саму мисс Сэндз. Та была в своем кабинете в отделе хронологии, а он как раз вошел. Как давно он жаждал признаться в своей нерастраченной любви, что пылала в сердце, но все не осмеливался. Однако теперь здесь не тот, прежний Карпентер. Пусть она насмехается сколько хочет, он все равно скажет.