– Да, теперь от него не скоро отвяжешься… Вот история! В типографии ждут, листки должны быть готовы к утру. Придётся сделать крюк.
И Ремнев решительно повернул в сторону, противоположную намеченной цели.
Он намеревался завести своего преследователя в глухие улицы окраины и, пользуясь темнотой, скрыться от него незаметным образом…
…Прошёл по слабо освещённому переулку и на минуту остановился. Было тихо. Падал мокрый тяжёлый снег. Сзади по тротуару отрывисто шлёпали чьи-то шаги…
Ползёт… Ладно, я же тебя проманежу! Хороший моцион сделаешь.
Опять зашагал.
Выплывали и уходили назад тёмные очертания домов, заборы, скамейки…
Развёртывалась площадь, посреди которой уныло гудел большой белый шар.
В отблеске электричества пухлые снежинки походили на длинные красные нити причудливого серпантина, разбрасываемого невидимой рукой.
…Резко чернела железная решётка сквера на фоне голубого снега, покрывавшего и площадь и тротуар…
Ремнев шагал всё быстрее и быстрее. Уже не оглядывался, вполне уверенный, что «тот» не теряет его из вида.
Поравнялся со столбом, на котором гудел фонарь. Бледно-жёлтая полоса света клином вонзалась в темноту деревьев. Выделялись две-три берёзки, все засыпанные снегом, белые и печальные…
Дальше, за углом сквера, стлались чёрные молчаливые тени. Справа – освещённая площадь, слева – мрак и тишина…
Ремнев опять свернул в сторону. Оставил позади себя тёмный переулок и вышел на другую улицу.
…Остановился, прислушался.
…Всё ближе и ближе слышались шаги. Дробные, торопливые шаги.
…Воображению, настроенному тревожно, рисовался теперь уже не один, а несколько человек, усталых, запыхавшихся, проникнутых горячим желанием во что бы то ни стало выследить, не упустить…
Ремнев был уже порядочно утомлён. Озлоблен непредвиденной задержкой. Инстинктивно рука его нащупала в правом кармане пальто холодную ручку револьвера. На минуту он задумался, потом махнул рукой и проворчал:
– А, ну их всех к чёрту!
Почти сейчас же улыбнулся.
Удачная мысль пришла.
В памяти всплыла маленькая, грязноватая пивная на углу соседней улицы.