Без ответа.
Решётка оказалась прочной, а её прутья — редкого, квадратного сечения и буквально испещрены символами. Не вырезанными, не нацарапанными, а выгравированными. Золотом. Сами же символы были то ли китайскими, то ли египетскими, то ли вообще рунами.
То ли сочетанием всего сразу в стиле магического постмодерна.
В любом случае решётка стала непреодолимым препятствием, но едва Кирилл решил уйти, как услышал шаги и мужские голоса. Решение пришло мгновенно и опять — инстинктивно: он спустился на несколько ступенек, присел на корточки и замер, прислушиваясь. А мужчины вышли на площадку, хором выругались при виде решётки, подергали её в тщетной попытке пройти, после чего один вновь выругался, а второй дрожащим голосом произнёс:
— Мы умрём.
— Успокойся.
— Ты знаешь, что я прав.
— Это всего лишь «Кокон», — попытался объяснить матерщинник. — Безопасность нарушена, но вскоре всё образуется. «Кокон» справится с любой проблемой.
— И с Шабом? — с надрывом осведомился паникёр.
— Что?
— Не притворяйся дураком! — взвился тот в ответ. — Шаб вырвался на волю! Поэтому включился «Кокон»!
Кирилл осторожно приподнялся, оперевшись на руки, и внимательно посмотрел на мужчин: чтобы при следующей встрече не принять кого-нибудь из них за Шаба. Ну и предположив заодно, что один из собеседников может оказаться голым дворецким. Не оказался. Судя по одежде, на площадке второго этажа беседовали лакей и садовник. Паниковал садовник, хотя выглядел гораздо крепче манерного товарища по несчастью.
— Ты видел её? — тихо спросил садовник.
— Да, — коротко ответил лакей.
— Она нас убьёт!
— Элизабет всё понимает.
— Правда?
— Это её Истинный Облик, он страшен, но и только, — объяснил лакей. — Хозяйка нас узнала.
— Я её боюсь, — помолчав, отозвался паникёр.
— Так и должно быть.
Оспаривать это утверждение собеседник не стал. Выдержал ещё одну паузу и протянул:
— Где Эндрю?