— Не думаю.
— Хотя бы в эти трудные минуты не переносите на меня ваши счеты с отцом…
— О чем вы говорите? — Крестовников приподнял тонкие, четкие брови. — Какие счеты?
— Думаете, я не заметила этого? В университете.
— Видите ли, Самохина… — Крестовников улыбнулся. — Разговор о справедливых и несправедливых преподавателях очень стар. Я тоже когда-то делил учителей на злых и добрых.
— Вы не хотите понять меня. — Люся не заметила шутки. — В такое время одна я, молодая, крепкая, сижу без дела.
— Вынужденное бездействие тягостно. Понимаю. — Тон Крестовникова стал мягче. — Но это не повод, чтобы идти в горы. Разведка не времяпрепровождение, а необходимость. А если вы вспомните, сколько времени нам отпущено на разведку, то поймете, что это тяжкая, даже рискованная необходимость. В таких условиях в горах нужны мужчины. А теперь… Не примите мои слова за новое проявление моего плохого отношения к вам, но на отдых мне осталось меньше четырех часов.
Весть о прорвавшемся в поселок танке бежала от дома к дому. Люди спешили в управление комбината, набились в коридоре, в приемной, обступили Анну Павловну.
Стоило Самохину выйти с Шиховым из кабинета, как негромкий говор в приемной затих.
— Позвоните в комитет комсомола, — сказал Самохин Анне Павловне. — Надо подобрать двух-трех крепких лыжников.
Он объяснил, какие парни нужны Крестовникову, и обернулся к сидящему в углу трактористу.
— Поедем.
Самохин вышел из управления и поднялся в кабину тягача.
Разрывая сугробы, грузная машина двигалась по улице, оставляя за собой широкую голубоватую канаву.
У обогатительной фабрики тягач остановился. За стеной ее, обращенной к Кекуру, выделялась на снегу уложенная углом высокая гряда крупных валунов. Промежутки между ними были забиты камнями, местами заполнены цементом.
Увиденное успокоило Самохина ненадолго. Так защитить можно лишь основные промышленные сооружения. А жилые дома? Ремонтно-механическая мастерская? Склады, гаражи, стоящие на отшибе от поселка, амбулатория и детский сад? Все это растянулось на добрый километр. Не прикроешь.
Самохин вернулся к тягачу и отрывисто бросил:
— В клуб.
По пути он мрачнел все больше. Парниковые рамы — гордость подсобного хозяйства — несколько дней не обметались. Некоторые из них не выдержали тяжести снега, провалились. Скотный двор замело с наветренной стороны по окна, а местами и по застреху. В снегу мягко голубела траншея, промятая к силосной башне.
У входа в клуб Самохин увидел Фетисову и Шихова.
— Ждем вас, — встретила его Фетисова. — Хотим вместе с вами потолковать с народом.
— Очень хорошо, — ответил Самохин и первым вошел в клуб.