Я сел на колченогую табуретку.
— «Пятница» в это время бывает в доме один. Операция идеально проста. Мы заходим туда втроем. «Селедка» к нам присоединяется по пути и остается у ворот. Оружие берем на Рудской улице. Возвращаем около пекарни Шолла. Яся будет ждать в воротах.
— Это мы знаем, — нетерпеливо произнес Петр. — А если у него кто-нибудь окажется?
Я взглянул на Петра с интересом. Он не задавал таких вопросов никогда. Обычно прерывал словами: «Все ясно, к чему столько разговоров».
— Яся пойдет туда раньше нас. Информацию передаст «Селедке».
— А потом мы намылим шею этому недоумку, — порывисто сказал Титус. — У этого подонка будет легкая смерть. Скорей бы только…
Я их не узнавал. Петр тщательно взвешивает могущие быть неожиданности, а Титус горит нетерпением и еще грозится. Что с ними, черт возьми?
Когда нам уже надо было выходить, Петр подпер спиной дверь, загородив дорогу.
— Я хочу еще тебе, «Чапля», доложить, что мне дьявольски жалко мамашу «Пятницы». Она очень меня любит. Любила, — уточнил он. — Хотя любого сына, будь он священником или бандитом, каждая мать оплакивает одинаково. Ты только попробуй ей втолковать, что ее сынок понес заслуженное наказание.
— И никто ей объяснять не будет. Она сама должна знать, — сказал я неуверенно.
— Должна знать? — усмехнулся Петр, выходя в переднюю. — Она, даже когда узнает, ни за что не поверит.
— Ля-ля-ля, — пресек диспут Титус. — У героев угрызения совести?
Больше по дороге мы не разговаривали. Только в тот момент, когда связная передавала нам оружие, Петр как-то неестественно сказал:
— Простой кусочек железа, а действует как три успокоительных укола.
Все шло по плану. «Селедка» подал знак рукой. Мы вошли во двор. «Пятница» жил в собственном одноэтажном домишке.
Времени на вступительную часть не было. «Пятница» вжался в кожаное кресло. Он как-то жутко отупел. Вытянул ладонь в сторону Петра и закричал:
— Ты не скроешься, убийца! Тебя найдут на краю света! Тебя повесят, зарежут, тебя в газовую камеру!..
— О господи, какой он дурак, — бессмысленно сказал Титус.
Его слова были закончены сухим выстрелом. «Пятница» с усилием поднялся. Широкими, нервными движениями рук он загребал воздух.
— Прикончи, — прохрипел он с ненавистью. — Чего ты ждешь, подонок?
Петр стал стрелять без памяти, пока тот не свалился на пол.
— Конец, — сказал Петр и, вытащив платок, тяжелым движением вытер пот со лба.