Едва дознался Егорыч, что зовут мальчика Антошей. Что он бежал куда-то, потому что все бежали: и мама, и два брата — Петя и Вова. Теперь они все в лесу заблудились, а он их ищет.
— Горе-то! Эх, горюшко! — в который уже раз за день вздохнул лесник. — Сирот сколько по земле бродит!
Он не досаждал мальчику расспросами. От одиночества в лесу старик привык рассуждать вслух. Последнее время пугала его тишина. А от горемыки найденыша что дознаешься — дитя неразумное. Годков пять ему, не больше, определил возраст мальчика Егорыч.
На Соснице прогрохотал поезд. Антоша зажмурился, потом прижался к Егорычу, ища у него защиты. Не умел объяснить, что напугало его. Егорыч сам догадался: после первой бомбежки пугает мальца всякий шум.
— Это поезд, — объяснил Егорыч. — В лесу ничего не бойся. Что тут бомбить немцу? Он по людям метит, а тут деревья.
Он взял мальчика на руки и понес его, почти не чувствуя тяжести.
Заблестела в зарослях Синезерка. Над ней обозначилась темная бревенчатая изба.
— Будет спать, Антоша! Домой пришли, — затормошил Егорыч мальчика. — Вставай!
Но тот не откликнулся. Он крепко спал, утомленный пережитым.
Антоша проснулся рано. Осмотрелся. Незнакомая комната. На бревенчатых небеленых стенах связки трав и сухие ветки. Пахло свежим сеном. В открытое окно загляделась хорошо промытая дождями елка.
Скрипнула дверь. Антоша повернул голову на скрип и даже зажмурился. Он увидел Деда Мороза. Борода белая, щеки розовые, а над глазами две кисточки — брови, тоже белые.
Антоша зарылся лицом в подушку и спросил:
— Ты Дедушка Мороз?
— Нет, — смеется Дед Мороз.
— А почему тогда борода у тебя белая? — недоверчиво допытывался Антоша. — И почему ты в лесу живешь?
— Я дед-лесовик. Потому и живу в лесу. А зовут меня Егорычем, а не Морозом. Да ты не бойся. Подними голову. Деды Морозы, они под Новый год являются. А сейчас, гляди, осень. Какой же я Дед Мороз, если даже снегу нигде нет? Сам посуди.
Антоша осмелел, приподнял голову. А Егорыч продолжал с ним разговаривать:
— Гляди, вот под столом звери прячутся: две выдры. Одна — Сластена, а что побольше — Ворчун. Это Митрий их так прозвал, мой внучок. Он любит с ними возиться. А зверята они хорошие, привязчивые. И понятливые — страсть. Пойди поиграй с ними.
Антоша подошел к ним. Но погладить не решался, хоть и протянул руку. И только рассматривал маленьких выдр.
Егорыч внес со двора позеленевший от времени самовар и поставил на стол. Потом подсыпал в него углей, чтобы веселей гудел, заварил чай из сухой малины и позвал Антошу. Но тот грустно сказал:
— Я хочу к маме.
Егорыч виновато улыбнулся, не зная, что ответить. Где искать маму? Да и откуда он сам, этот найденыш? Местный, доброводский, иль по дороге отстал от беженцев, кто его знает.