Мы спросили рассказывающего:
— Позвольте, а эквивалент ему дали?
— Какой же эквивалент, когда он съедал по кошке!
Другая легенда, из сборника Афанасьева, рассказанная вчера Шкловским, который забежал ко мне спросить: что будет, что сделают союзники? — Утонул корабль. Пошли ко дну матросы и боцман. Матросы были ругатели, а боцман, хотя тоже ругатель, но праведник. Матросы очутились в аду. Боцман — в раю. Вот он живет в раю день, другой, скучно без команды. Он — к богу. Так и так. Бог говорит: «Ничего поделать не могу, они уже распределены; кто на крючьях, кто в котле с кипящей смолой. Сиди наслаждайся». Скучно боцману. Вышел он из рая, взял свисток и засвистел: «Команда, все наверх». Матросы выскочили и он повел их в рай.
1 февраля. Понед[ельник].
Войтинская утром сказала, что моя статья «Слава советского оружья» вчера два раза передавалась по радио. Успех моих статей нисколько не веселит меня. Конечно, во сне я могу хорошо играть на скрипке, конечно, меня могут похвалить, — но все же это будет только сон. Мне все же хочется жизни и настоящего творчества.
Сегодня — удивительное сообщение о полной ликвидации немецкой группировки под Сталинградом. Взяли фельдмаршала и 15 генералов. Конечно, для нас это замечательно. Союзники уже нас ненавидят и боятся. В сводке «Информбюро» сообщение, что журналисты французский и американский сообщают, что немцы перебросили на запад 50 дивизий. Оттого-то, мол, и побеждают русские и оттого-то, мол, и мы не выступаем. Мы огрызнулись, выразив недоумение по поводу выступления наших союзников.
Иду по трем делам: телефонный звонок по вертушке в милицию, картошка, автомобиль за чемоданом. Все просьбы — и все довольно отвратительные.
В «Известиях», у телефона в милицию, разговаривал с одним журналистом, знающим Лазаря Шмидта, который служит в зенитной батарее сержантом, и очень доволен. Журналист сказал, что, предполагают, «Пугачев», роман В. Шишкова, будет удостоен «Сталинской премии»{389}. Я ответил на это экспромтом:
Позже — заседание в «Гудке». Всякие предложения. Мне, как раньше уговорились, поехать в эшелоне с танками, с завода на фронт. Окончится, наверное, тем, что поеду на троллейбусе или электричке куда-нибудь за город «побеседовать». Получил там же картошки, кило 5–7, шел во тьме — удивительной, — «и злился, что не дозвонился», — плевался, но тем, что несу картошку, был очень доволен. Погодин говорит, что в Ташкенте опять грабежи. Раздевают, пятеро, говорят, что они «защитники Севастополя». Ну, конечно, что поделаешь, если защитники Севастополя.
Таня получила картошку. Все в «Гудке» получили по 50 кг, только я и Н. Никитин по 15 — и тут обвесили, еси. О, господи!
2. [II]. Вторник.
Газеты: Черчилль был в Турции. Приняли хорошо. Турецкая газета ругает немцев. — В начале прошлого года я и Комка предполагали, что немцы бросятся на Турцию в апреле 42 года. Но они сначала бросились на нас, думая пробиться к Турции через Баку. К счастью — не вышло. А теперь-то уж, конечно, к Индии им не пробиться. Возникают радостные мысли — неужели этот год будет последним?
Просмотрел книгу пословиц В. Даля. Пословиц на слова — «мечта», «воображение», «будущее» — нет, как будто этот народ никогда не мечтал, не воображал, не думал о будущем.
Завтра, наконец, пойду в Главмилицию — просить о пропуске для детей. Боюсь, не выдадут Марусе. По ребятам очень скучаю, о политике даже разговаривать не с кем, настолько Комка умней всех иных, а насколько он дальновиднее?
Днем получил рейсовую, последний раз. Как-то буду жить в марте? — Говорят: а) немцы вчера передавали по радио, что русские атакуют Ржев. Наверное, правда; б) «Известия» — наши наступают на Брянском, туда уже уехал лучший очеркист «Известий» [Е.] Г. Кригер{390}; в) немцы устроили танковую дорогу у Ростова, чтобы пропустить туда свои отступающие армии.
Г. Александров вчера произнес речь ярко «наступательного характера».
3. [II]. Среда.
Написал статью — «Битва при Волге»{391}. Газеты: плененные немецкие генералы и фельдмаршал Паулюс. Очереди за газетами: лица сияют, показывают друг другу газеты. Ну и дела-то, действительно, не шуточные.
В магазине для командированных — очередь за колбасой и салом. На две недели дают 195 гр. сала и 600 гр. колбасы. Вдоль очереди ходит мужчина босяцкого типа и предлагает менять — кошелку и чайную ложку. Второй — подобного же рода — меняет пачку папирос. Просят нож. Тут же режут сало и хлеб, едят. Хлеб вырывают железными крючьями, — мальчишки. Грязь. Гам. Милиционер гонит жуликов. — По улице идут командиры с блестящими погонами.
Все совершенно поразительно, и все не так, как предполагаешь.
Пришел в милицию, к Галкину. Добивался несколько дней. Трепещу. Приемная. Очередь. Преимущественно командиры. Робко называю себя секретарше. Меня немедленно проводят без очереди. Инспектор извиняется — он позвонил бы, но не нашел моего телефона: «Вам незачем было б приходить. Я удовлетворю вашу просьбу и так». Сели. Взглянул небрежно на бумажку. Позвонил. Вошел секретарь. «Оформите». Поговорили о том, о сем, — через пять минут я уходил из Главмилиции, благословляя все! Пропуска были в кармане.