Сегодня они тоже входят к нам вдвоем, взявшись за руки.
— Здравствуй! Как здоровье? Как поживаешь, сестра? — спрашивает дед Мапсур бабушку и усаживает свою старуху на сундук. — Телеграмма, что ли, пришла, сказал Ямиль. Откуда пришла, от кого?
— Ямиль говорит — от Кюнбике, но мы не можем узнать, что в ней написано, — беспокоится бабушка.
— Ну-ка, дай ее сюда, — говорит дедушка Мансур и берет бумагу. Телеграмма, сестра, — это письмо, которое посылают по проводам. Видно, Кюнбике послала.
Он долго осматривает бумагу со всех сторон.
— Прочитай уж, пожалуйста, — просит бабушка. — Сердце у меня не на месте — боюсь, не похоронная ли это! Ведь на войне мои дети.
— Что это не похоронная, знаю наверняка, сестра, но вот прочитать не могу. В молодости везде я побывал, всяким ремеслам учился, и в Оренбурге был, и в Стерли-тамаке, а вот разбирать написанное не научился.
Бабушка снова берет у него из рук телеграмму, то наденет, то снимет очки — так ей хочется прочитать написанное.
— Не беспокойся, кума, — вмешивается в разговор бабушка Фархуниса. Она не видит и очень редко говорит. — Не беспокойся, если это весть о Кюнбпке, то, должно быть, хорошая.
— Фархуниса слепая, потому что ее глаза не видят, — говорит бабушка, — а мы с тобой, Мансур, с глазами — тоже слепые. Больно и горько. В тот год, когда начали строить колхоз, хотели меня хорошие люди научить читать и писать, а я отказалась. Говорила: «Старикам это ни к чему!» А вот теперь сиди, как глупая. Если б умела писать, сама бы сыновьям посылала свое благословение.
Мне очень жалко смотреть, как мучаются эти три старых человека. Хочется подбежать к ним и громко прочесть написанное. Как бы они обрадовались! Как жалко, что я все еще не хожу в школу! Если б можпо было сейчас побежать в школу, быстро научиться читать и вернуться… О, я все равно научусь читать и писать! Я буду, как мама, читать толстые-претолстые книги, а прежде всего прочту все сказки.
Бабушка Фархуниса поднимает голову и к чему-то прислушивается.
— Кума, — говорит она, — это не ребята ли проходят по улице? Ты бы пригласила кого-нибудь из них, они прочитали бы эту бумажку.
У бабушки сразу светлеет лицо.
— Ой, правда! Чего мы так растерялись, когда есть у нас школьппки! А я и позабыла про них!
Она смотрит в окно, потом, накинув шаль, быстро выходит.
Возвращается бабушка с Махмутом. Я знаю Махму-та, он живет на нашей улице и учится в пятом классе.
— Сыночек, прочти-ка вот эту бумажку, сегодня Гюл-хылу ее оставила нам, — говорит бабушка.
Я смотрю во все глаза на Махмута. Он гордо берет бумажку:
— Это телеграмма от тети Кюнбике. В ней написано по-русски.
— Это-то мы и сами знаем, — говорит дедушка Мансур.
— Читай, сынок, читай, — просит бабушка. Махмут читает письмо порусски, потом рассказывает по-башкирски: