– Ну, насколько я знаю, ты был занят не только этим, – парировала она, но ее улыбка была слабой и натянутой.
– А где мама?
Клаудия вздохнула.
– Она пошла взглянуть на того молодого художника, о котором все говорят. Ну, ты знаешь, одного из тех, кто недавно закончил обучение у Веррокьо.
– Какого еще художника?
– Ты хоть обращаешь внимание на то, что происходит дома? Она заказала ему несколько картин. Она уверена, что со временем они принесут хороший доход.
– Это похоже на маму.
Но Клаудия не поддержала шутку, и только сейчас Эцио в полной мере осознал, насколько сестре грустно. Печаль делала ее куда старше ее реальных шестнадцати лет.
– Что случилось, сестренка? – спросил он, присаживаясь рядом с ней на каменную скамейку.
Она вздохнула и посмотрела на него, грустно улыбнувшись.
– Это Дуччо, – произнесла она, наконец.
– И что с ним?
– Мне кажется, он мне изменяет, – в ее глазах блеснули слезы.
Эцио нахмурился. Дуччо был практически помолвлен с Клаудией, и официальное объявление о помолвке было простой формальностью.
– Кто тебе такое сказал? – спросил он, обнимая сестру за плечи.
– Девочки. – Она вытерла слезы и посмотрела на брата. – Я думала, мы подруги, но они радовались, когда рассказывали мне об этом.
Эцио вскочил.
– Да они не лучше гарпий! Тебе не стоит дружить с ними.
– Я его любила!
Эцио помедлил, прежде чем ответить.
– Ты уверена? Может, ты только думала, что любишь? Что ты чувствуешь сейчас?
Глаза Клаудии увлажнились.