Этот мальчик – та ложь, которую я сказал… или, точнее, не сказал.
Когда Рейган спросила о письме, и знал ли Том о ребёнке, я ужасно испугался. Я не смог ответить. Рейган заслуживает правды, а я не уверен, что я тот человек, который сможет ей всё рассказать.
— Дерек? — её тихий голос раздаётся прямо сбоку от меня. — Он просто маленький мальчик. Он не собирается… я не знаю. Ты ведёшь себя, словно… — она явно ходит вокруг да около. Не хочет сказать прямо, что трехлетний малыш не причинит мне вреда, и что я веду себя как испуганный ребёнок. Она опускается на колени. — Томми? Ты можешь подойти поздороваться?
Мальчик скользит с дивана причудливым обтекающим манёвром. Он ковыляет к нам, сжимая свою чашку, затем окидывает меня взглядом:
— Привет, — он указывает на телевизор. — Гуппи.
Я тоже смотрю на экран:
— Гуппи?
Он прижимает чашку ко рту, делает большой глоток, издавая хлюпающие и булькающие звуки.
— Пузы Гуппи.
Я поворачиваюсь к Рейган за переводом. Уголок её рта кривится в ухмылке:
— Он говорит про шоу. Оно называется «Пузырь Гуппи».
— Они не похожи на гуппи. Они выглядят как большеголовые русалки.
Она хихикает:
— Я знаю. Шоу не всегда со смыслом, но Томми любит его, — она указывает на экран. — Посмотри.
Маленькие русалко-дети поют сначала о поездке на кемпинг. Там происходит пожар из пузырей. Всё происходит под водой. Они вроде плавают вокруг, но ясно, что это шоу отставило все законы физики в сторону.
— Странно, — говорю я.
Малыш стоит и смотрит на меня. Потом ставит свою чашку на пол, поднимает руки над головой:
— Вверх.
Я беру его на руки, мои большие ладони поглощают его крошечные пальчики. Поднимаю его, потом ставлю на пол. Рейган опять смеётся:
— Нет, большой дурень. Он имел в виду, чтобы ты поднял его. В смысле, держи его на руках.
Я не хочу так делать. Этот парень – напоминание о моей виновности. Но он, прислонившись к моим ногам, с поднятыми руками, повторяет:
— Вверх, вверх, вверх!