- Пока - да, но через неделю о ней узнает весь свет. Все, что нам требуется, это придумать легенду. Скажите, что организована группа для съемок голофильма. Или для рекламного концерта по заказу крупной фирмы. К примеру, Максвин в целях завоевания рынка решил сменить имидж. Избавился от красноносого алкаша Блайми Максвина и на его место берет нашу поп-группу. Вы уж постарайтесь устроить это, и без волокиты.
Адмирал подчинился. На следующий день на студию доставили бледного юношу, страдающего, по всей видимости, отсутствием аппетита.
- Я его узнал, - прошептал мне на ухо Зач. - Барри Мойд Шлеппер. Года два назад слепил рок-оперу «Пожалей мой филей, Анжелина». С тех пор его популярность на спаде.
- Как же, помню. Драма кухарки, вышедшей замуж за диктатора.
- Точно.
- Добро пожаловать, Барри, милости просим. - Я приблизился к музыкоделу и пожал костлявую руку. - Меня зовут Джим, я здесь главный.
- Кайфово, чувак, кайфово.
- И для нас в высшей степени кайфово познакомиться с вами. - Вот у кого мы переймем жаргон музыкального мира, если не рухнет наш план. - Итак, вы уже в курсе дела?
- Кой-че просек. Новая фирма звукозаписи, капусты - куры не клюют, чтобы побыстрее прогреметь, финансирует молодые группы.
- Именно так. Вам - командовать музыкой. Давайте покажу, что мы отобрали, а вы приведете это в надлежащую форму.
Чтобы самому не прослушивать в очередной раз ужасные композиции, я дал ему наушники и плейер. Он одну за другой вставлял пластинки, и я не верил своим глазам: белая как мел кожа побледнела еще сильнее. Но Барри держался геройски. Наконец с конвульсивной дрожью он перевел дух, снял наушники и вытер кулаками слезы.
- Хошь знать мое честное и беспристрастное мнение?
- Иное нас и не устроит.
- Лады. Как бы это поизящнее преподнести… Короче, дерьмо на палочке. Вонючее и невкусное.
- А вы можете сделать получше?
- Мой котяра и то лучше делает. Да еще песочек сверху нагребает.
- Тогда вам и карты в руки. Приступайте.
Пока музыка сочинялась, прослушивалась и записывалась, я мало на что годился. Другие играли и пели, я же только щелкал переключателями на пульте. А когда в дело вступал Зач и из динамиков галопом ринулись звуки барабанов, цимбал, колоколов и прочие эффекты молекулярного синтезатора, мой пульт и вовсе обесточился, и я нажимал на клавиши «всухую». Поэтому, предоставив коллегам творить музыку, я занялся спецэффектами. Это требовало просмотра клипов всех самых популярных групп, джаз-бандов и солистов. Некоторые воспринимались без омерзения, другие вызывали ужас, и все были чересчур громки. В конце концов, я убрал звук, чтобы спокойно присматриваться к лазерным сполохам, буйным фейерверкам и физической акробатике. Я записывал и зарисовывал, постоянно бормотал себе под нос и не жалел университетских денег. А еще я вмонтировал в нашу электронику изрядное количество очень сложных самодельных цепей. Адмирал, хоть и с превеликой неохотой, но выдал все, что потребовалось, и я усовершенствовал технику в механической мастерской. Короче говоря, неделя не пропала даром.
Я без устали теребил адмирала, пока он не отдал обещанные три миллиона.
- Вы так добры! - сказал я, позвякивая шестью блестящими монетами по пятьсот тысяч кредитов. Достойная плата за достойную работу.
- Ты их лучше в банк положи, пока у них ноги не выросли, - угрюмо посоветовал он.
- Разумеется. Классная идея.