— Понимаю, — продавец вздохнул. — Когда-то наша молодежь училась драться на шпагах. Сейчас это запрещено.
— А может, они этим занимаются тайком?
— Может… Не знаю.
— Столько было всего, что сейчас запрещено, но местные евреи никогда не были трусливыми. Неужели они изменились?
— Такого сурового времени не было…
— На кострах жгли всегда. С перерывами.
— Нам, слава Богу, довелось жить как раз в перерыве. Теперь ему приходит конец. Небо снова заволакивает тучами.
— Увы, похоже на то.
Продавец закивал.
— Мир тебе, брат мой, — Эли протянул руку.
— И тебе, благородный человек.
— Желаю побольше покупателей-евреев.
— Спасибо.
Эли направился было к выходу, но торговец остановил его, подняв кверху палец.
— Если надо будет, прошу не забывать обо мне. Меня зовут Хосе Мартинес, — минуту он поколебался, но потом жестом попросил гостя следовать за ним.
Торговец отодвинул черную бархатную драпировку, и оба оказались в темном помещении. Когда глаза привыкли к темноте, Эли увидел висевшее по стенам и лежавшее на полу оружие.
— У меня столько, что хватит не на одну сотню мужчин, — сказал торговец. — Если надо, то без денег.
Вернувшись в лавку, Хосе Мартинес вручил Эли шкатулку из сандалового дерева.
— Примите сей скромный дар, — он вытащил из шкатулки свинцовый волчок на ножке. На его граненых ножках по-еврейски и кастильски шла надпись: «Великое чудо узрели там люди». Продавец бросил свинцовый шестигранник на пол, и тот начал вертеться, жужжать, описывая все более широкие круги, а когда упал, Хосе Мартинес прочел слово «Чудо».
— Вот видите, я выиграл четырехкратную ставку, — он рассмеялся.
— Я уже староват для такой игрушки, — улыбнулся Эли.
— Это хороший подарок для мальчика на Ханукку.