Горелов метнул в него сердитый взгляд:
— Индюк думал — и что? Может, у тебя план уже есть?
— Над планом еще не думал, — признался стажер.
Горелов насмешливо прищурился:
— Надумаешь — скажешь?
— Уж так и быть, — Игорь зевнул во весь рот и с потягом расправил плечи.
Горелов уперся в него тяжелым взглядом:
— Ты вот что, Игорь Шерлокович: ты этот тон со мной оставь!..
Игорь почел за лучшее промолчать.
Оба они были сегодня не в духе. Игорь вчера случайно увидел в троллейбусе свою жену Танюшку, с которой вот уже полгода живет врозь. А Володю Горелова часа два назад огорчила его жена Лариса, уведомив о том, что дома опять внезапно задымил и погас телевизор.
— Уже второй раз, блин, в этом году! — яростно пропыхтел старший оперуполномоченный, бросая трубку.
В тот раз какие-то контакты поржавели от сырости — Лариса, блин, поставила на телевизор гортензию, и вода при поливе капала на заднюю решетку. Мастер за пять минут эти контакты зачистил, за работу взял всего десятку, зато шестьдесят тысяч — за вызов. Горелов сильно переживал из-за такой стоимости вызова, учитывая, что ателье расположено в соседнем доме.
Они с Ларисой откладывают деньги на машину, и каждая непредвиденная трата выводит Володю из равновесия. При том, что работа в уголовном розыске сама по себе изматывает. В свои тридцать два года Горелов выглядит на все сорок пять: сквозь рыжеватые пушистые волосы уже просвечивает розовая лысина, а бледное, почти бескровное лицо изрезано ранними морщинами. Ко всему прочему, он носит в кармане патрончик с валидолом.
В уголовном розыске Горелов на хорошем счету, процент раскрываемости преступлений у него самый высокий по райотделу. Но что от того Игорю, если наставник его ни во что не ставит, смотрит на него своими хмурыми глазами, как на дебила, не способного ни на что путное.
Это началось с первых дней стажировки. Ну сморозил он в тот раз, сам понял, что сморозил, так нельзя же из-за одного прокола всю дорогу потом третировать человека!
Вот что тогда случилось. Горелов задержал преступника, который нанес своей сожительнице несколько ножевых ран, а нож утопил в болоте. Вынужденный признать свою вину, преступник сказал, в каком магазине приобрел нож. И Горелов послал Игоря в этот магазин — взять под расписку образцы имевшихся в продаже ножей. Чтобы их можно было предъявить для опознания преступнику и потерпевшей. Ну Игорь мигом слетал туда-обратно, вручил Горелову целую дюжину ножей с распиской и замер в ожидании похвалы. Однако, прочитав расписку, Горелов уперся в Игоря тяжелым взглядом исподлобья и, покрутив пальцем у виска, спросил с гнусной усмешкой: «У тебя, что, не все дома? С детства такой или как?». Оказывается, вместо того, чтобы оставить продавщице свою расписку, Игорь взял расписку с нее самой — в том, что она, продавец, выдала эти ножи. Ну и она тоже… неизвестно чем думала…
С тех пор и пошли придирки, подковырки и всякие обидные прозвища: «салага», «Игорь Шерлокович» да «Игорь Пинкертоныч!..».
Надоело! Сколько можно! Игорь из кожи лез вон, чтобы доказать всем и каждому, чего он стоит на самом деле как оперативник. Но рыжий опер продолжал его третировать. А тут еще личная жизнь дала трещину…
«Индюк…». Игорь злился и кусал от обиды губы. А что ему еще оставалось? План, видишь, подавай! Нет, чтобы поддержать инициативу. Вместе сели б и разработали этот чертов план, если уж так он необходим. Что ты!
«Индюк…». Сам дурак!
— Вставай-ка и пошли! — Горелов был уже на ногах, надевал куртку. — Потолкуем с очевидцами, а там видно будет, — достав из кармана ключи, он запер сейф.
Игорь молча, дуясь, поднялся.