Поэтому особенно приятно было лежать, ожидая, когда сестра Альбина приготовит завтрак: ведь она, во-первых, женщина, а во-вторых, старшая. А самому погрузиться в серьёзные мысли, в разные научные проекты… Их у Алёши Пряникова было несколько. И он постоянно о них думал, улучшая и совершенствуя раз от разу.
Было бы сейчас школьное утро, ему об этом ни за что не дали бы подумать. В школу его будят четверть восьмого. Да ещё заставляют зарядку делать, какие уж тут размышления!
Но сегодня получилось даже хуже, чем в школьное утро. Алёшка вообще не любил ссориться, а с Таней он тем более ссориться не хотел. Он, можно даже сказать, дорожил Таниной дружбой. Почему? Это было непонятно. Ведь такие разные люди. И если б у Алёшки спросили: ты, мол, зачем со Смелой дружишь? Он бы ответил: «Нравится!»
Ему нравилась Танина неуступчивость и Танина решительность в самых опасных делах. И что Таня, если надо, умела подраться. Да ни в одной девочке нету сколько положительных черт характера. Другие кое-кто завидовали Тане Смелой. Алёшка нет! Ему просто хотелось с ней дружить, видеть, как Таня совершает свои опасные и смелые поступки.
Но сам Алёшка ничего такого совершать не умел. Он вообще был абсолютно другой человек. Если для Тани правилом была поговорка: «Назвался груздем — полезай в кузов», то Алёшка чаще всего ни в какие кузова лезть не хотел. А в случае чего, запросто мог сказать, что, мол, извините, пожалуйста, я тут назвался нечаянно груздем, так я беру свои слова назад!
То есть, конечно, такие штуки он мог проделывать без Тани. А с Таней приходилось именно лазить в самые разные кузова. И потому Алёшка без конца должен был искать для этого хотя бы более-менее безопасные пути.
Вот и сейчас вместо размышлений над своими любимыми проектами он стал думать про «эксик». Кинуться некуда: либо с Таней ссорься, либо иди в лес и охраняй экскаватор от неизвестно кого. А явиться за экскаватором могут, между прочим, очень даже разные люди. Такие разные, что волосы дыбом! И Алёшка стал думать… Через десять минут он додумался до простого вопроса: «Чей?» То есть — кому экскаватор принадлежал раньше, до того, как его украли?
Ну, понятно, что не какому-то одному человеку.
Кому тогда? Стройке? Стройке мог… Мог бы. Но ведь он работал в карьере, песок рыл. Для чего нужен песок? Когда скользко, но улицам разбрасывать. Так-так-так… Что-то Алёшка припоминал. Да, правильно: высокий глухой забор, ворота железные большие, из них выезжает машина для разбрасывания песка, чумазая такая, и за ней жёлтая песочная дорога.
Вспомнил! И за этими воротами Алёшка видел трактора, которые тротуары метут, и бульдозеры, и ещё какие-то. А потом ворота закрылись! Было это всё, когда они с отцом ехали… Хе-хе-хе! На прудики! Да, на прудики! Посмотреть, как люди добрые подлёдным ловом занимаются.
И Алёшка немедленно стал звонить Тане. Уже набирая номер, он вспомнил, что видел однажды, как могучая машина тягач везла мимо их дома экскаватор. Куда она ехала, Алёшка, правда, не знал. Но вполне возможно, что и туда!
…Сперва им везло: на улицу выбежали — автобус. Минут пятнадцать проехали — та самая остановка… И в хозяйстве дорожно-подметально-поливальном всё оказалось таким, как помнил Алёшка — и забор, и ворота. Только их туда не пускали, юных спасителей лесного экскаватора. Дежурный, или как он там называется, в общем, который сидит в проходной, загородил дорогу:
— Эй, молодёжь, молодёжь! Вам сюда не положено!
— Да нам по делу, — сказал Алёшка солидно и приветливо.
— Там ваших дел нету!
А в это время как раз люди начали проходить. Дежурный этот — или как он там назывался — стал у всех проверять пропуска… Не прорвёшься! Но между проверками он всё же нашёл время, повернулся к Тане с Алёшкой:
— Мешаетесь! Сами, что ли, не видите? Левой, левой!
— Чего «левой»? — удивился Алёшка.
— Раз-два, левой — вот чего «левой». Марш, говорю, отсюда!
Даже совершенно не поинтересовался, зачем они пришли, чего хотят. Как будто сюда каждый день ходят ученики третьих классов!
— А позвонить хотя бы можно? — спросила Таня, которую уже выводили, держа за локоть.
— Кому?