Дин отпустил мое бедро. Ларатин встал и начал раздеваться. У него было крепкое загорелое тело.
− Покажи, как сильно ты меня любишь.
Дин незаметно толкнул меня локтем. Я скатился с кровати и встал перед Ларатином на колени. Некоторое время я сосал его член. Питер издавал довольные звуки, шептал мне ласковые слова, но он был еще недостаточно возбужден. Ларатин гладил рукой мои волосы.
− Видишь, Дин, он любит меня. Ты ведь не ревнуешь, да? Ведь, в конце концов, человек может любить и двух мужчин.
− Все в порядке, я догадывался.
− Все в порядке? Это хорошо, Дин. Очень хорошо.
Ларатин еще некоторое время гладил меня по голове, затем вытащил член из моего рта.
− Но что если он любит меня больше, чем тебя?
− Я уверен, он нас обоих любит одинаково.
− Нет, Дин, нет. Он поласкал ротиком тебя, потом меня. Обоих. Но я еще не закончил. Давай лучше сразу покажем Дину, Джек. Ему станет проще это принять со временем.
Из шкафа, что стоял рядом с кроватью, Питер достал стальной расширитель и тюбик со смазкой.
− На четвереньки, Джек.
Я встал в позу собаки. Ларатин согрел расширитель, перекатывая его рабочую часть в ладонях, он действовал профессионально, словно доктор.
Потом настал черед смазки.
А потом открылся иой задний проход.
Расширитель казался мне огромным. Ларатин вводил его аккуратно, стараясь не причинять боли. Он медленно, словно штопор, вворачивал его мне в анус. Но я еще недостаточно овладел искусством расслабления сфинктера, и Ларатин потерял терпение. Когда первый дюйм оказался внутри меня, Питер навалился всем весом и одним рывком засунул его целиком. Я закричал от нестерпимой боли.
Ларатин начал поворачивать рукоять, которая раздвигала части механизма, стало еще больнее. Было очень необычно чувствовать дуновение ветра в толстой кишке, но это ощущение быстро сменилось страхом. Мне казалось, что моя прямая кишка разорвется пополам.
Я снова закричал и уже повернул голову, хотел попросить его действовать осторожнее. Но я ничего не сказал. Потому как за дверью, прислонившись к ней спиной, стояла темноволосая женщина в сером платье. Дин и Питер знали, что она там, но вели себя так, словно ее не было. Женщина наблюдала за нами, холодно и оценивающе. Мы были просто частью шоу, на которое она случайно попала.
Мне хотелось встать, повернуться к ней, сказать, что это для меня все мелочи, что я выше этого. Но Дин платил, а мне нужны были деньги. Так что я оставил связанные с ней мечты, которые лелеял весь вечер. Я опустил голову. Ну ее нахуй.
− Видишь, Дин. То, что он делал для тебя и делает для меня буквально небо земля.
Ларатин теребил свой вялый член.
− Смирись с этим. Он любит меня больше, чем тебя. А ведь он едва со мной знаком.