— На самом деле ты не полностью вошел внутрь. — Мои щеки вспыхнули румянцем. Это было правдой, в некотором смысле — я сама насадила себя на его член — по крайней мере, на последние несколько сантиметров. — Ну и я не совсем уверена, что ты вошел в меня, — продолжила я. — Честно говоря, я так не думаю. — Это было ложью, но надеялась, что ему станет легче. Кроме того, он вошел в меня совсем немного — это не в счет, уверяла я себя.
Но ничто, казалось, не могло заставить Джоша чувствовать себя лучше. Он натянул штаны и ходил туда-сюда по лагерю, почти протоптав колею в траве, когда заставил меня объяснить, что именно происходит и как всё началось. Я пыталась облегчить его груз вины, пыталась сказать, что он не насиловал и не принуждал меня — но по взгляду его темно-синих глаз поняла, что каждая новая деталь заставляет его ненавидеть себя ещё больше.
— Джош, — сказала я напоследок. — Пожалуйста, не расстраивайся. Мы должны мыслить трезво. Во всем виновато растение.
— Верно, — сказал он свирепо. — Я должен винить во всем, что с тобой сделал, проклятое растение и не чувствовать ни капельки вины, что изнасиловал тебя.
— Я же говорила тебе, — устало сказала я. — Это не было изнасилованием.
— Да? — набросился он на меня, его глаза вспыхнули. — Я заставил тебя опуститься на четвереньки и засунул свой член внутрь тебя, и ты говоришь, что это было по обоюдному согласию?
Я закусила губу.
— Не… совсем, но это не было совсем нежеланно. Слушай, Джош, у меня тоже противоречивые чувства по этому поводу. Много вины… много стыда. Мне нелегко признать, что я…
— Что ты? — потребовал он.
— Что мне это не отвратительно, понятно? — Чувствовала, как горят мои щеки, но заставила себя продолжать: — Что я даже не сопротивлялась и не пыталась убежать.
Джош застонал и закрыл лицо руками.
— О боже, я не могу в это поверить. Я должен был знать — должен был догадаться. Все эти странные сны о нас… занимающихся тем, что не должны делать. Я должен был догадаться, что это больше, чем просто сны.
— Но как ты мог знать? — резонно заметила я. — Ты был в измененном состоянии сознания.
— Были же подсказки, если бы я потрудился их разглядеть. — Он покачал головой. — То, как ты одевалась — без лифчика и трусиков. Это потому что я порвал те, что были у тебя?
Я опустила голову.
— Да, — призналась я. — У меня их не так много, чтобы позволить тебе их все разорвать. Поэтому начала одеваться так, чтобы… было легче дать тебе то, что ты хотел. Что тебе было нужно.
— Черт возьми, Кассандра, — взорвался он. — Я не должен тебя трахать. Ты должна была рассказать мне, что происходит, а не облегчать мне задачу, чтобы добраться до тебя!
— Ты не трахал меня! — закричала я в ответ. — Ты только вошел… вошел в меня немного, и это было только один раз, — понизила я голос. — Пожалуйста, Джош, давай мы просто оставим это позади? Мне всё равно, что случилось, когда ты был не в себе — я всё ещё люблю тебя. И что бы ты там ни думал, я прощаю тебя.
— Вот, что я тебе скажу, Касс, — ответил он низким яростным голосом. — Это ничего не стоит. — Он посмотрел вниз. — Я всё ещё не понимаю, почему ты не рассказала мне об этом раньше.
— Потому что я продолжала думать, что воздействие растения имеет временный характер, что оно пройдет. И потому что не хотела, чтобы ты винил себя, как сейчас. Я не… не хотела потерять тебя из-за чего-то незначительного.
— Незначительного? — он недоуменно уставился на меня. — Незначительного?
— Да, — сказала я, поднимая подбородок. — Неважно. Не имеет значения, что мы сделали вместе, Джош — главное, что мы всё ещё любим друг друга. Что мы остаемся вместе.