Бледная, с красными от недосыпа и слез глазами, но с улыбкой на губах. Нормальной такой приклеенной улыбкой.
— Убью, — пообещала я, мигом позабыв, что еще несколько часов назад всей душой сочувствовала Ковальчуку.
Дашка только отмахнулась:
— Думаешь, меня трогают всякие там идиоты? Да у меня таких… в каждом городе… по десятку…
И, всхлипывая, удалилась в спальню.
Я честно ее порасспрашивала, пытаясь выяснить подробности и определиться со способом убийства шефа, но Дашка стоически отмалчивалась, а потом позвонил Ян, мол, он уже подъехал, и меня наглым образом вытолкали прочь, пообещав присмотреть за Фафни.
И все же интересно, что натворил Ковальчук? Явно же что-то на эмоциях после стычки с Игорем, но что именно? Я ведь думала, это Дашка разобьет ему сердце, а в итоге…
Впрочем, это все мои домыслы и фантазии, а подробности произошедшего известны только им двоим.
Как бы там ни было, Фафнира брать с собой не пришлось, но по дороге я среди прочего рассказала о нем Яну, опустив некоторые — да что там, все — магические особенности дракотенка. Просто: у меня теперь есть живность, и все.
— А то смотри, — продолжил Ян, — если дело затянется, в следующий раз можем оставить твою живность на попечении моего мелкого.
Я как раз занесла кулак, чтобы постучать в дверь, да так и замерла с нелепо поднятой рукой.
— У тебя… кхм… у тебя есть сын?
Мать моя женщина, ну я и дура. Я ведь даже ни разу не поинтересовалась, женат ли поручик или есть ли у него подружка! И на руки не смотрела. Кольцо есть?
Глаза сами собой начали косить влево, но я усилием воли сумела вернуть их в исходной положение — смотрим исключительно на дверь и никуда больше.
Ну конечно, Ян женат. Тридцатилетний красивый мужик. Умный, внимательный, обаятельный. Следователь, опять же, — по-моему, очень героическая профессия. Романтики в ней маловато, но на образ очень хорошо играет.
А тут я… со своим жжением в солнечном сплетении и полным отсутствием внимания к мелочам.
Дважды дура.
— Нет, ты что, — как ни в чем ни бывало ответил Ян. — Мелкий — это брат. На самом деле ему почти шестнадцать уже, но я его с пеленок ращу, так что, наверное, до старости будет мелким.
Кулак с силой опустился на дверной косяк, и руку пронзило болью. Проклятье.
Радоваться все равно рано — отсутствие ребенка не делает поручика автоматически холостым. А даже если…
Я ведь ничего не смыслю в завоевании мужчин и совершенно не умею заигрывать. Так что, даже окажись Ян свободен, как Соединенные Штаты, мне все равно ничего не светит, покуда он сам не проявит интерес.
И пока этого интереса я не замечала. Дружескую симпатию — не более.