Я плюхнулась на жесткое сиденье и с трудом удержалась, чтобы угрюмо не скрестить руки на груди. Еще не хватало изображать тут нахохлившегося воробья. Обойдутся.
— Итак, — начал Ковальчук, обрывая шепотки охотников. — Раз уж гражданка Зеленцова теперь с нами, можем обсудить напрямую связанные с ней вопросы.
Я напряглась. Неужели… неужели он расскажет, что я спалилась человеку? Это ж ему в минус, кто-нибудь из услужливых доложит выше, и все, прощай и Соня, и Ковальчук.
— Я решил, — продолжил шеф, — что пора провести небольшой эксперимент. Открытое расследование.
— Чего? — опешил Рогожин, почесывая живот. — А у нас бывают закрытые? Ну, кроме внутренних.
— Открытое с нашей стороны по отношению к людям, — пояснил Ковальчук, явно сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Никакой тайной слежки, никаких уверток, никаких брежатых.
Народ вновь взволнованно зашептался.
— Точнее, — повысил голос шеф, — брежатый будет, но исключительно в зримой форме. Софья Викторовна любезно согласилась сыграть роль представителя управления в текущем деле и стать временным напарником человеческого следователя.
Софья Викторовна сидела в углу и силилась не уронить челюсть.
А потом до Софьи Викторовны дошел коварный план начальства, и от удивления не осталось и следа.
И это меня он называл предсказуемой? Сам-то.
Думаю, остальные тоже догадались (или скоро догадаются), что «открытое расследование» — сплошная фикция. Ага, позволил бы кто-то Ковальчуку проводить подобные эксперименты. Не ему решать, что говорить непосвященным. Не ему фильтровать правду.
А значит, я — лишь отвлекающий маневр. В стиле «О, а давайте спустим мартышку с поводка и, пока следак будет ее ловить, быстро раскроем дело».
Свинство, но я сама виновата. Если б не попалась поручику, в смысле майору, то работала бы как всегда, за кадром. А теперь…
— Вопросы? — вернул меня к реальности шеф.
Я бросила на него хмурый взгляд и покачала головой. Остальные еще переваривали информацию, но тоже послушно мотнули черепушками.
— Отлично. Ну а сейчас… Софья Викторовна, вас, по-моему, ждет вскрытие? — напомнил Ковальчук.
Уж лучше бы оно и правда меня ждало. Наверное, лежать на столе гораздо проще, чем наблюдать за процессом со стороны.
Под смешки коллег я покинула кабинет, точно робот прошла по коридору, добралась до своего стола и, упав в кресло, смежила веки. Но мне и минуты не дали посидеть спокойно.
«Полагаю, ты оценила мое благородство, — раздался в голове голос шефа. — Больше я тебя спасать не буду».
Себя ты спасал, кретин.
Осознав, что чуть не отправила эти слова по мысленной связи, я опустила голову на стол и пару раз от души треснулась.