С холма Хирам смотрел на людской муравейник: у каменных глыб и древесных стволов суетились кучки людей, хватая, толкая, подводя рычаги и машины, им, Хирамом, придуманные для поднятия тяжестей.
Движения каждого муравья были случайны, движенье всех их вместе предугадано и направлено волей мастера Хирама. Белым жаром сверкали свежетесанные камни, желтым румянцем ликовали доски, золотым солнцем слепил глаз металл.
Отупевшие от жары, от однообразной жизни подданные царя Соломона с удивлением и недоверием смотрели на работу Хирамовых учеников. Иной подходил и спрашивал:
-- Как и чем обтесываете вы камни нужной величины и столь изумительной гладкости?
И хитрые рабочие, сделав из ладони створку раковины, шептали на ухо тупым дурням:
-- То не мы, а чудесный червь шамир слизывает со строевых глыб всякую неровность.
-- А где тот червь и велик ли он?
-- Тот червь с ячменное зерно, и лежит он в свинцовом сосуде, наполненном ячменными отрубями и прикрытом шерстяным покровом. Видеть его нельзя. Он принесен царю Соломону орлом из рая, где хранился с вечера шестого дня творения. Только смотри - никому не рассказывай!
С радостью наблюдал Хирам, как кипит работа днем и как замирает, к вечеру. Только не затухает никогда огонь плавильных печей, и дым стелется над песками.
Тысячи строителей Храма выполняли единый план, никому из них целиком не известный. Ученики тесали камень, остругивали дерево и выливали в форму расплавленный металл. Обученные всем ремеслам подмастерья клали фундамент, подгоняя камень к камню, и возводили стены по чертежам мастеров, с которыми каждый день совещался сам великий мастер Хирам. Всякий рабочий делал свое - все вместе делали единое общее дело, радуясь невиданному доселе чуду строительства.
-- Во бред, - подумал Фриц, - фундамент "кладут", если он кирпичный. Как на Волыни или нынче во Всеволжске. Тесать камень... Они про опалубки не слышали? Или если строить белокаменный цоколь, как у Покрова-на-Нерли. "В Иерусалиме на горе Мориа" - заливная пойма? Почему я раньше об этом не задумывался? И почему об этом не подумали братья-масоны?
Когда Соломон, покинув палату суда и расправы, расставшись с женами, коих было три сотни и первейшей из них была дочь самого фараона, и наложницами, коих было семь сотен и ни одна из них не была обойдена вниманием царя, выходил из покоев взглянуть на строившийся Храм Господен, Хирам показывал ему обкладку стен и ступени, и колонны с капителями, и золотых херувимов.
"Во Святом Святых сделал двух херувимов резной работы и покрыл их золотом. Крылья херувимов длиною в двадцать локтей. Одно крыло в пять локтей касалось стены дома, а другое крыло в пять же локтей сходилось с крылом другого херувима; равно и крыло другого херувима в пять локтей касалось стены дома, а другое крыло в пять локтей сходилось с крылом другого херувима. Крылья сих херувимов были распростерты на двадцать локтей; и они стояли на ногах своих, лицами своими к храму".
-- Херувимы стояли лицом к храму. А задницами куда? К скинии? К богу? Интересно, Хирам контур херумских ягодиц циркулем рисовал или с натуры? А, факеншит, это ж иудеи, им ничего живого воспроизводить нельзя, "не сотвори себе кумира". Какую же абстракцию вставил в это место великий мастер? Шестиконечную звезду или треугольное око? - Пытался конкретизировать повествование Фридрих.
Ещё там были тысячи золотых огурцов и гранатовых яблок, и море литое, в десять локтей шириной, и царь подолгу стоял, разинув рот и развесив живот над волосатыми ногами, уверенный, что все это рождается его волей, чтобы веселить его и служить его богу. Он не знал, что Хирам разбросал повсюду блестящие игрушки, чтобы усыпить внимание царя и его слуг, и что подлинный Храм он строил не из дерева, камня и золота, а из человеческих душ, постепенно освобождавшихся от духовного рабства и возносившихся на высоты посвященного познания.
Многого не знал царь прославленной мудрости. Он не знал, что по единому слову Хирама, по его единому жесту, по единой букве, которую он начертит указательным пальцем в воздухе - все работники простым и привычным движением молотов, рычагов, отвесов, уровней, наугольников и циркулей опрокинут его царство и повергнут во прах тупых скотовладельцев, льстивых придворных, грубых солдат и ничтожного царька, кичливого профанской мудростью и мнящего себя царем царей. Соломон не знал этого - его уши были забиты серой лести, а глаза ослеплены блеском украшений. Под богатой обкладкой и игрой золота он не угадывал тайнописи видимых символов и связующей их великой идеи освобождения человечества от царей, жрецов, кощунственных молитв и кровавых жертв.
И кончил Хирам работу, которую производил в доме Божием: два столба, длиною по тридцати пяти локтей, и капитель на верху каждого в пять локтей. и две опояски венцов на верху столбов, и две сетки для покрытия двух опоясок венцов, которые на главе столбов, и четыреста гранатовых яблок на двух сетках, два ряда гранатовых яблок для каждой сетки, для покрытия двух опоясок венцов, которые на столбах. И подставы сделал он, и омывальницы сделал на подставах; и море, и двенадцать волов под ним.
И поставил столбы пред храмом, один по правую сторону, другой по левую, и дал имя правому Иахин, а левому - Воаз.
Любуясь двумя столбами, Соломон не знал, что истинное имя левого столба Красота, правого - Сила, и с ними в тройственном слиянии - Мудрость просвещённого строительства, воплощённая в лице великого мастера, сына вдовы из колена Данова.
Каждый играл свою игру. С теми картами, что сдала Судьба, с теми умениями, которая дала Жизнь.
***
- Мамочка, почему Соломон был такой мудрый?