Ночью небо зацветало звездами - и Хирам-посвященный читал по ходу светил и планет судьбу людей и царств. Он бродил среди звёзд, как по млечной аллее знакомого сада среди двенадцати цветочных зарослей. То, что вверху, как то, что внизу, единообразно создано по мысли Единого, придуманного человеком ради удобства и упрощения мысли. Создатель преклоняется перед своим созданием, как поэт слушает звуки лиры, считая их божественными. А так как нет ни начала, ни конца, ни рождения из ничего, ни ухода в ничто, и так как в вечном беге от истины к новой истине нет истины последней, то мысль и чувство человека подобны прорастающему зерну, совершенному растению и новому зерну, падающему в ту же землю, чтобы прорасти вновь и завершить круг вечного постижения.
-- Не фига себе - удивился Фридрих, - так он что, атеист? "... по мысли Единого, придуманного человеком ради удобства". Или иудей? В единого бога в то время верили только иудеи. А в Тире были храм Мелькарта и храм Астарты. Хирам для местных - еретик и мерзость иноверная? Оба эти храма построены царём Хирамом. С участием тёзки? Так вот где Хирам-мастер ума-разума поднабрался! Молодой? Мы все когда-то были молоды. А годы ученичества в Египте, а строительство двух храмов в Тире? Белокурый, голубоглазый? "А отец его - Тирянин". С кем же его мамашка блуданула? Такой "белой вороне" в тех местах... мордобой без перерыва, сразу после первого кукареку.
Очень хотелось почесаться. Блохи в Германии совершенно озверели: едят беспрерывно. Но Фриц терпел, думая о своём, о профессиональном:
-- Хирам-мастер был для жителей Тира ублюдком и еретиком. Интересно, а что конкретно он вставил Соломону из опыта отделки храмов Мелькарта и Астарты? Золотые огурцы? В смысле - фаллосы. Гранатовые яблоки? В смысле - каменные тестикулы? Символика морского бога в сухопутном Иерусалиме..... и воинствующей богини тотального плодородия с обязательной храмовой проституцией... в доме Иеговы... Забавно.
Аббиф обладал всеми достоинствами, которыми Господь награждает человека. Кроме одного: происхождения. Мул, порождённый похотью двух разных племён, кобылы и осла. А цвет волос и глаз вызывали толки о третьем... баране. Соседи в Тире, родня и отца, и матери, всегда относились к нему с презрением. Как к безродной собачонке, которая почему-то не сдохла сразу, а теперь скулит и просит объедков.
Лучше уж умереть от жажды в пустыне под палящим солнцем, наблюдая за сужающимися кругами стервятников, чем жить в жгучем презрении и злобе людей.
Но он выжил. Преумножив знания и умения свои, вернулся в родной город. Сограждане ценили вещи, сделанные рукой мастера. И плевали ему вслед. Он создавал шедевры для новых храмов. Ему платили. И - прогоняли.
Но однажды мастера позвали к царю. И Хирам-мастер услышал слова Хирама-царя:
-- Шломо надумал построить два домика. Себе и своему богу. Говорит он:
"Вот я строю дом имени Господа Бога моего, для посвящения Ему, чтобы возжигать пред Ним благовонное курение, представлять постоянно хлебы предложения и возносить там всесожжения утром и вечером в субботы, и в новомесячия, и в праздники Господа Бога нашего, что навсегда заповедано Израилю. И дом, который я строю, велик, потому что велик Бог наш, выше всех богов".
Пожевал кусок рыбы, сплюнул в сторону. Подумал, глядя в письмо царя-соседа. Сплюнул ещё раз.
-- Экий наглец. Как можно восхвалять его овечьего Адоная рядом с нашим Мелькартом, которому поклоняются многие народы по берегам всех морей. А уж с гневом Астарты... особенно - в критические дни... просто не сравнить. Мда... Шломо продаёт нам пшеницу и шерсть. Дорого. Надо бы сбить цены. Но... у него полторы тысячи колесниц и двенадцать тысяч конницы. Поэтому - пусть. Пусть они думают, что обдирают Тир до нитки. А мы сделаем так, что они сами вернут нам наше золото. С прибылью.
Двенадцать тысяч конных евреев... Казаки с пейсами... Потрясающее зрелище. Как, всё-таки, забавно изменился мир и народы в нём за какие-то два тысячелетия...
Царь Хирам плотоядно усмехнулся. Он - великий царь. Он умеет делать деньги. Точнее - он же царь! - он умеет давать своим поданным возможность делать деньги. А потом отбирает. На общее благо. В разумных пределах.
Он отогнал мух от тарелки, почесал ляжку и повелел:
-- Ты пойдёшь к Шломо. И построишь ему... Ту хрень, которую он хочет. Ты будешь искусен и талантлив. И ни в чём себе не отказывай. Ты превысишь смету строительства втрое и впятеро. Соломон будет покупать у нас, в Тире. И мои богатства преумножаться. А его - расточатся. Иди.
Так и случилось, мудрейший Соломон перемудрил себя.
Вся его страна была выжата налогами досуха. Мытари отбирали у людей даже одежду, восемь городов отдал Соломон царю Хираму в обеспечение кредитов. А всего-то - один очень хороший архитектор и двадцать лет стройки.
Хирам-мудрый, Хирам-знающий, Хирам-всегда-творящий вышел с посохом из Тирской земли и пришел в землю противного царька Соломона, собравшего много кусков золота и меди, согнавшего в одно место стада мирных животных и толпы таких же людей, легко подчинявшихся окрику погонщиков. Хирам пришёл через пустыню, запылился, устал, одежда измята... Первым делом - выспался, а утречком омылся самой холодной водой, надел хитон египетский - и к Соломону.
Соломон толстый, губа отвислая. Он показал груды дерева, пригнанные с Ливана по волнам, кедры, кипарисы, сандальные деревья, золото в подземельях...
И Хирам сказал:
-- Я тебе построю, царь Соломон, такой Храм, равного которому нет и не было на свете. Храм - не вечный, потому что вечного ничего нет; но такой Храм, что память о нем останется вечно.