«То-есть, как это не пойдешь?» — опешил Чуб. Кажется, в его практике такое было впервые.
В моей практике такое тоже было впервые, но я не смутился:
«Не пойду и всё. Неохота.»
По лицу Чуба я увидел, что он завис в полном стопоре.
«А… а если я караул вызову? Силой поведут.» «Вызывайте, — немедленно согласился я. — без караула не пойду. Хватит уже, находился без караула.» «И вызову, — набычился Чуб. — Хочешь?» «Хочу. Вызывайте караул.» Чуб несколько секунд подумал. «Да я тебя сам сейчас скручу, курсант!» «Что ж, попробуйте.» Он попробовал. Мы несколько минут попрыгали на перегонки через кровати. Потом Чуб, запыхавшись, остановился.
«Ну Кондырев, — взмолился он, — ну зачем ты так? Меня же Джафар со света сживёт, если я тебя не посажу. Сдайся, а?..»
«Пусть сживает. Мне фиолетово.»
«Ну Кондырев, ну пожалуйста…» — заныл Чуб. Он канючил до тех пор, пока меня не затошнило.
«Ладно, сдаюсь, — сказал я, подходя к нему. — Идёмте.»
«На губу?» — радостно спросил Чуб.
«Сейчас же, разбежался. В санчасть, — заявил я и на всякий случай добавил: — Положено.»
Чуб тяжело вздохнул и повёл меня в санчасть. «Надеюсь, ты ни на что не жалуешься?» — жалобно вопросил он на входе.
«Ещё не решил,» — дипломатично ответил я и переступил порог.
Но едва завидев белые халаты медперсонала, я тут же всё решил и обнаружил у себя прогрессирующий гайморит, тотальную язву желудка, всепоглощающие раковые метастазы и ещё целый ворох всевозможных хворей.
Чуб немедленно взвыл нечеловеческим голосом и стенал до тех пор, пока я не почувствовал себя абсолютно здоровым. Чёртов Чуб своим нытьём мог, кажется, добиться того, чтобы поднять и заставить идти на губу безнадёжного мертвеца.
На губе меня принимал лично капитан Белочкин, который к тому времени уже знал арестанта Кондырева как облупленного.
«А, привет, курсант, — кивнул он мне. — Опять?..»
«Опять, товариш капитан.»
«Хорошо, — констатировал он и обернулся к Чубу. — Принять не могу.»
«Почему?» — взвизгнул Чуб.
«Он неподстрижен, — мотнул головой в мою сторону Белочкин. — Конечно, можно его и здесь подстричь…»
«Ну уж нет, — возразил я. — Здешним героям и овцу для стрижки доверить нельзя. По Уставу имею право подстричься в парикмахерской.»