— Ты не ел с тех пор, как мы приземлились?
— Тебе бы понадобилась еда после прихода в сознание.
— Но ты…
Рэй растерянно взглянул на нее.
— Ты — женщина, ты на первом месте.
— Но…
— Съешь еще один, — приказал он.
— Только вместе с тобой, — отрезала Ким.
— Нет, — возразил он. — Тебе это нужно больше.
— Как долго мы пробудем здесь?
Рэй посмотрел на вход в пещеру и, хотя он не видел бури, он слышал ее. Он нахмурился.
— Эти бури обычно продолжаются с неделю.
— Но кто-то придет за нами?
— Да, — он уверенно кивнул. — Мои люди.
Ким взглянула на сверток, обдумывая то, что он сказал. В другой жизни, она бы съела все, не беспокоясь о будущем или о Рэе, но это было до того, как она потеряла свою семью, до ганглианцев.
Они могли пробыть здесь еще пять дней, и осталось всего пять батончиков. Ее взгляд скользнул к Рэю. Он бы позволил ей съесть их все, если бы она захотела, не оставив ничего себе. Почему? Он был так же важен, как и она. На самом деле, он был более важен, поскольку она понятия не имела, как выжить в этом месте.
— Я могу подождать.
— Ким…
— Ты обещал рассказать о том, что знаешь.
Рэй увидел, как упрямство вернулось в ее взгляд, и тяжело вздохнул, почему-то зная, что она не уступит.
— Мы почти пересекли границу Кализианской Империи, когда перехватили корабль ганглианцев, спешно покидающий торнианское пространство. Когда мы высадились на их корабль, они стали сопротивляться, — он увидел ее замешательство. — Ганглианцы никогда не сопротивляются. Они трусы, не имеющие чести. Они процветают на боли других.
— Да, я это поняла, — тихо произнесла Ким, вспоминая, как вонючий ублюдок, казалось, радостно шипел, когда она кричала.