— Это то, о чем я думаю? — тихо спросил белобрысый.
— Я не знаю, о чем ты подумал, но это была палочка! Она еще и волшебная! Представляешь? — радостно защебетал я.
— Откуда она у тебя?
— Представь себе, купил, в магазине Оливандера. Сам удивился, палочка и у Оливандера. Я-то думал, он гробами торгует. Зашел, понимаешь, к нему в магазин о вечном подумать, а он мне палочку сует. Сам офигел.
— Ты хоть представляешь, сколько она стоит? Да эту палочку не может себе позволить ни один из богатейших волшебников, чтобы просто ею владеть, передавая по наследству как величайшую ценность, — возмущение в голосе Малфоя явно было не наиграно. — А ты просто взял и купил! То-то тебе на новые учебники денег не хватило, последние карманные на палочку истратил, — а я и не знал, что Люциус язвить умеет. И что на него нашло? — Она должна была быть в футляре. Я могу на него посмотреть?
— Ну, наверное, можешь. В ювелирной лавке, напротив магазина с палочками. Если его еще не продали, — я пожал плечами. Дурацкая привычка, мама все не может меня от нее избавить, так же как и от привычки грызть ногти.
— А что, он там делает? — осторожно спросил Люциус.
— Лежит наверно, пылится. Все-таки я думаю, что его не купили, кому он вообще нужен за тысячу галеонов?
— Почему за тысячу?
— Ну, за столько я его продал, вряд ли ювелир выставит ее на продажу за меньшую сумму, — удивился я.
— За сколько ты ее продал? — что-то кожа Малфоя приобрела оттенок его же волос, а чего он глаза закатил?
— Ты тоже думаешь, что это много? — задумчиво спросил я.
— Как? Вот как можно быть одновременно таким умным и таким идиотом? Все, на рождественских каникулах мы пойдем его выкупать!
— Куда мы пойдем?
— В Лавку! — и что он так орет? Я поморщился.
— Ну, в лавку, так в лавку. Успокойся. Вдохни поглубже. Что ты так разнервничался? Мне вообще Оливандер палочку вместе с футляром просто так отдал, видимо посчитал, что на складе она порядком залежалась.
— Просто так? Просто так? — походу водички ему уже нужно дать, а то уже ртом воздух начал глотать.
— Ну, он выглядел немножко недовольным, — вспомнил я, — сразу выпроводил нас, причем, можно сказать вытолкнул из магазина.
— Ага, видать, поплакать захотелось, — истерически захихикал Малфой. — В одиночестве. Да я бы на его месте тебя убил, так на всякий случай, чтобы ты никому не разболтал, что видел ее хоть краем глаза.
— Ну, это было бы проблематично. Со мной бы он справился, возможно, но с мамой — сомневаюсь.
— А кто у нас мама?
— Мама она и есть мама, — что я ему мог еще сказать, и вообще, странный какой-то у нас разговор получается.