Асперция дернулась.
– Я объявляю о капитуляции мира-кузни перед магистром войны Гором Луперкалем во имя генерала-фабрикатора Марса Келбор-Хала и ради вящей славы Бога-Машины.
– Вы свергли своих начальников? – спросила Сота-Нуль.
По делегации пробежалось легкое давление активного сканирования.
– Да, – подтвердила домина. – Как военный начальник этого объекта, я приняла на себя управление, исходя из ошибочности решения вице-короля экстрактаториана оказать вам сопротивление, и с радостью передам его владения соответствующим властям Механикума для использования по их усмотрению. Себя и мои силы я смиренно предоставляю для применения в бою.
Асперция склонила голову. Дюжины ее колен согнулись, изобразив странную форму реверанса.
Сота-Нуль была явно довольна. Из ее внутренних аугмиттеров разошелся сигнал, передавший полную информацию о ней. На языке плоти она сказала:
– Вы поступили мудро. От имени генерала-фабрикатора я принимаю вашу присягу на верность.
– А магистр войны? Он здесь, не так ли? – пропел механический голос Асперции.
Сота-Нуль склонила голову и отошла в сторону от рампы.
– Магистр войны, – объявила она.
Вдруг в ярко-красном отсеке появилась группа бронированных фигур, словно выйдя из густого тумана. Все они были одинаково свирепыми, а с их доспехов свисали жуткие трофеи. Первым шагнул наружу ухмыляющийся воин с высоким хвостом. Он окинул делегацию вызывающим взглядом. Вместе с ним вышли тесной группой еще трое, а затем космодесантник с хромой походкой и серьезным миной. Их обнаженные лица были бледными и злобными.
Как только они построились у края рамы, появился магистр войны.
Гор носил терминаторский доспех, созданный специально под размеры примарха. Руки были заключены в гигантские перчатки, из тыльных сторон которых выступали длинные, как мечи, когти. Но какой бы впечатляющей ни была броня, она всего лишь являлась оправой для величия магистра войны. По стандартам богов он был красив, его черты вылепила рука исключительного гения. Глаза всех присутствующих на станции Триа были обращены к этому лицу. Отвести их было невозможно. Улыбка Гора сулила в равной мере великодушие и жестокость.
– Граждане Марсианской империи, – обратился магистр войны. Он говорил негромко, но его голос разносился дальше, чем у самого искусного актера. – Я прибыл к вам, чтобы освободить ото лжи моего отца –
Ложного Императора.
Когда он говорил, каждое мыслящее существо в зоне слышимости желало, чтобы его сердце замерло, только бы не пропустить малейшего нюанса в словах Гора. Когда он прерывался, они жаждали продолжения.
– Вы продемонстрировали великую мудрость, перейдя на мою сторону. Вы поможете мне возвестить о начале новой эры для Механикума. Вместе, как равные, а не в статусе рабов, навязанном Императором вашему благородному народу, мы изменим галактику и объявим новую Терранскую Империю, которая будет соперничать с величайшими царствами древности. Только со мной человечество сможет достигнуть своего подлинного потенциала. Приняв истину эмпиреев, мы завоюем галактику и будем править вечно.
Радостные возгласы вырвались из каждого рта и механической аугметики. Излияние любви к магистру войны изгнало все следы страха, и от столь громких и пылких криков задрожали корабли у причалов.
Огромным усилием воли Коул прервал все формы вещания и отключил все внешние приемники информации, которые нашел в своей аугметике. Он оградил свои биологические мысли замкнутым циклом благочестивых бинарных хоралов, которые заглушили речь завоевателя.
Весь Трисолиан был очарован. Это была легендарная харизма Гора Луперкаля, прогнившая изнутри, подобно огромному дереву, на ветвях которого растут зеленые листья и свежие побеги, но сердцевина сгнила. Непреодолимое желание слушать его выходило далеко за рамки ораторского воздействия человека. Эффект, который вызывали слова, был непропорционален их значению. Гор был произведением мастера, переписанным менее доброй рукой, его благородство извратилось в нечто мерзкое. Коулом овладело сильное желание встать на колени перед этим человеком, и он знал, что это совершенно неправильно.
– Великая эра манит род людской, – продолжил Гор и, хотя Коул в данный момент был умышленно глухим, он все равно все слышал. – Чтобы разделить ее, я прошу у вас только обещание служить мне на время войны. Силы Императоры сильны. Против меня стоят заблудшие. Каждый выстрел на службе мне, вне зависимости от того, какой ветвью человечества он сделан, это выстрел во имя истины.