Гор схватил рукоять булавы и выпрямил закованное в тяжелую броню тело. Он снова окутал себя темным величием, словно плащом. Изможденный страдающий человек исчез. Русс не был уверен, что в действительности видел его.
– Что ж, в конце концов, ты оказался довольно хорош, брат. Ты мог убить меня. Не стоило медлить. Эта слабость будет стоить нашему отцу победы. Ты почти победил.
Гор шагнул вперед и поднял булаву, чтобы нанести смертельный удар.
– Когда твоя душа отлетит от тела, и ты окажешься в варпе, то, как и я, познаешь истину, братец. Перед тем, как твою сущность пожрут отвергаемые нашим отцом боги, ты поймешь, что напрасно отверг меня.
Русс с трудом поднял голову. Изо рта текла кровь. Минимум одно из его легких было пробито, а второстепенное сердце повреждено. Его тело пылало от усилий физиологии примарха излечить его, но раны были серьезнее, чем говорили отметины на броне. Его грудь превратилась в месиво из сломанных ребер и раздавленных органов. Раны ужасающе походили на те, что он получил в Нижнем Мире, и теперь он увидел в них пророчество.
– Ты можешь убить меня, – непокорно ответил Русс. – Но тебе никогда не победить.
Гор нанес удар. Ревущее серое пятно перехватило булаву, отбив ее в сторону. Воин Своры принял всю силу удара, предназначенного примарху. Булава размазала легионера. Из разорванных пластин доспеха хлынула кровь.
– Ошибаешься. Я сделаю и то, и другое, – ответил Гор, отводя руку для нового удара.
Но сыновья Русса очнулись и бросились на защиту своего ярла. Второй воин атаковал Гора ревущим цепным мечом. Зубья клинка сломались о доспех магистра войны, и тот отшвырнул Волка, впечатав изломанное тело в стену. Подбежал третий, затем четвертый, цепляясь за руки Гора ради спасения своего короля.
– Твои сыновья могут умереть до тебя или после, – выкрикнул Гор, пока все больше и больше Влка набрасывались на него. – Но я убью тебя. – Он разбросал груду тел, отправляя души воинов к Моркаи рывками булавы, но их было слишком много и они не останавливались. Пока Гор вырезал храбрых сынов Фенриса, Леман Русса отползал.
Мир Бьорна сузился до непосредственного окружения, как того диктовала необходимость оставаться в живых. Злобные голоса тараторили ему на множестве языков. В зале грозой гремела титаническая схватка примархов, но воин не отвлекался ни на их борьбу, ни на малефикарум. Он не мог себе этого позволить. Все его внимание было сосредоточено на враге.
Вокруг Бьорна кружил вопящий воин в треснувшем зеленом доспехе. Он сжал удлиненные пальцы с гигантскими когтями. В этих чрезмерно больших руках не было оружия. Через разбитую броню выступали наружу большие опухоли, разрезанные сморщенными ртами и тесно сцепившиеся с внутренними механизмами. Одержимый космодесантник не носил шлема. Ему бы просто не подошел ни один, так как вместо человеческого лица у него была морда гигантского насекомого, смешанная с грубыми чертами обезьяны. На выступающей обезьяньей челюсти располагались многофасетные глаза и подергивающиеся усики. В стороне от того места, где у воина должен быть нос, проходила щель второго рта с игольчатыми зубами. У Бьорна не укладывалось в голове, как Легион Гора мог позволить существовать таким отклонениям. Сыны Гора уничтожали целые виды за меньшие аномалии. Они ликовали, уничтожая существ, которые не соответствовали облику человека, а теперь позволили малефикаруму извратить их в этих тварей.
Выброшенное щупальце обвилось вокруг локтя Бьорна. Сзади атаковал второй одержимый демоном воин. Вместо одной руки у него была клешня, покрытая миниатюрными переливчатыми перьями, которой он атаковал лицо Бьорна. Тот отступил на шаг, в равной степени от отвращения и желания избежать смерти. Уродливый рот жутко кричал и брызжал кислотной слюной из порченной железы Бетчера. Бьорн сильно дернул тварь, потянув к ждущему молниевому когтю своей правой руки. Смерть вышла тяжелой. Второй воспользовался тем, что Волк отвлекся и прыгнул на него, опрокинув обоих на пол. Силовой ранец Бьорна ударил в легионера Сынов Гора. Предатель растянулся. Другой Космический Волк прикончил его ударом силового меча.
Первый одержимый космодесантник вцепился своей странной рукой в шлем Бьорна, а другой обвивающими объятиями прижал руки Волка к телу. Демонический космодесантник был невероятно силен. В ухе Бьорна зазвенел сигнал тревоги, когда керамит его брони заскрипел под давлением, а затем треснул. Из трещины с шипением вырвался газ. Шлем застонал и поддался, внутренняя поверхность давила на череп.
Бьорн захрипел и напряг руки. Конечность одержимого космодесантника стянулась вокруг него, подобно змее, но за миг до этого чуть расслабилась, позволив Бьорну повернуть ствол болтера.
Его грудь затряслась от разрывов дюжины болтов, когда Бьорн опустошил свой болтер под деформированный нагрудник врага. Тот завизжал и упал, сжавшись, как мертвый паук. Тяжело дышавшего Бьорна залил дымящийся ихор.
Боль от наполовину раздавленного шлема уже больше нельзя было игнорировать. Бьорн выругался, возясь с замками. Продолжая сыпать проклятья, он сорвал шлем и отшвырнул. Его косы высвободились, цепляясь за разорванный керамит, а черные волосы прилипли к вспотевшему лбу.
Битва смещалась. Он посмотрел туда, где бились примархи. Вокруг лестницы разверзлось пекло, пылающая драпировка и произведения искусства падали на пол.
Раненый Леман Русс лежал у стены. Гор вскочил, схватив булаву. Он тоже был ранен, но победил.
Бьорн ощутил неведомый ему прежде ужас. Даже, когда в юности он ради выживания сражался с бесконечными опасностями Фенриса, он не испытывал ничего подобного.
Примарх умирал.
– К примарху! – закричал чей-то голос. – К примарху!