Собственно, он там и стоял - конструктора сделали его станину из сваренных труб, а чтобы сохранить жесткость - сварили их в виде куба, по его граням. Доступ сбоку был неудобным, но он и не требовался - оснастка вдвигалась только спереди до упора и потом закреплялась поворотом рукоятки. Я, привыкший к литым станинам с плавными обводами, даже крякнул, когда увидел этот каркасный кубик со сторонами в полметра и выставленными напоказ внутренностями в виде двигателя, редуктора, стола - пожалуй, таких не делали и в моем времени, они больше подходили для какого-нибудь фантастического фильма. А когда по моей просьбе его покрасили в белый цвет, вообще-то нехарактерный для станков (но характерный для техники "будущего", как ее показывали в фантастических фильмах), да еще добавили косые полосы красного и желтого цвета - типа дизайн - все смотрели на станок странно, но с неизменным интересом. И вскоре пошли эксперименты с окраской, так что пришлось привлекать художников к новой теме промышленного дизайна - станки должны быть еще и красивыми, а не только работать.
Помимо специальной конструкции этот станок имел специальный набор фрез и специальное приспособление для зажима затворов - напомню, сам станок был специальным. Фрезы надевались на общий вал и были разного размера, чтобы они могли одновременно обработать несколько поверхностей, а зажим был рассчитан сразу на десять затворов - по пять затворов в два ряда головами друг к другу. Так они и шли на обработку - группой - пока один рабочий зажимает очередную партию в сменном приспособлении, другой выполняет обработку, а затем снимает приспособление, отдает его первому и получает другое приспособление с еще необработанной группой затворов, тогда как его помощник вытаскивает обработанные затворы, отдает их контролеру на обмер, и вставляет в зажим новые. Две минуты - и десять затворов обработаны. Час - обработано триста затворов. Сутки - и семь тысяч затворов, год - четверть миллиона. Станок с помощью своих спецприспособлений и спецфрез обрабатывал лишь часть поверхностей затвора, но делал это быстро. Другие операции обработки затвора выполнялись на других станках и приспособлениях, для остальных деталей автомата также существовали свои станки, но вся линия станков была рассчитана на производство четверти миллиона автоматов в год - мы ее отладили как раз к началу осени сорок третьего и начали разворачивать еще три - и, думаю, миллион автоматов в год будет маловато, надо два, а лучше три - чувствую, повоевать еще придется, и очень скоро.
Всего же на изготовлении АК-42 в одной линии новой конструкции было задействовано почти триста станков и полтысячи единиц приспособлений и специнструмента - автомат был более трудоемким изделием, чем, например, СКС, которому требовалось для той же производительности всего пятьдесят станков - там меньше деталей, проще их обработка, поэтому можно было пустить два-три потока. В старой линии АК-42 производительностью менее ста тысяч автоматов в год работало чуть более сотни станков - собственно, новая линия выросла из старой, когда в первом приближении отладили саму конструкцию автомата, выявили основные узкие места в изготовлении и нашли как их ускорить или оптимизировать. Так что большое количество получалось за счет упрощений самих станков, их заточенности под ограниченный набор возможностей. Но для массового производства такой подход - самое оно. И, тем не менее - половина от производства станков СССР - это было нашим большим достижением, которое мы активно пиарили в прессе и по радио. За что получили втык - типа разглашаем военные тайны. Ну да, есть такое, виноваты. С другой стороны - пустить пыль в глаза никогда не помешает - все по Сунь-извините-Цзы - если ты слаб, показывай что силен.
Так и мы - пусть станки рассчитаны на ограниченный круг операций, а рабочие могут работать только на этом типе станков, но тем не менее, станки - вот они, рабочие - тоже в наличии - так что мы не врали, ну а то, что кто-то принимает эти станки за универсальные агрегаты, а рабочих - за таких же универсалов - так мы не будем им мешать в их заблуждениях, глядишь - со временем и подтянемся до этих ожиданий, и вместе с тем "они" еще и подумают - а надо ли нападать, коль у нас такие производственные мощности. Собственно, сейчас предки своих потомков получали от нас аналог "Звездных Войн", но уже в нашем исполнении - авось подергаются на пустом месте. Привет Рейгану из будущего.
Хотя для них это дерганье было как слону дробина -США производили ежегодно более 150 тысяч станков - в три раза больше чем довоенный СССР. Впрочем, и по другим видам техники у них было подавляющее превосходство. Так, в 1941м Форд за шесть месяцев построил завод по производству бомбардировщиков Б-24 - каждый час из него выходило по одной машине, 600 бомбардировщиков в месяц. Мощь. Знаменитые грузовые корабли "Либерти" производились со скоростью три штуки в день, эскортные авианосцы "Касабланка" на тридцать самолетов каждый - по одной штуке в неделю. Правда, это не помогло - по пока неподтвержденным сведениям, в начале сентября американцы снова попытались высадиться в Северной Африке, и немцы их "приняли" очень нехорошо, причем по еще менее подтвержденным сведениям, тут была и наша вина. Ну, с этим еще предстоит разбираться - пока нам поступила только совершенно непонятная нота протеста о передаче технологий Германии. Само собой, мы ничего не передавали, но одна наша подлодка еще в конце сорок второго затонула в Данцигском заливе - экипаж был спасен, субмарина подорвана, но без подтверждения об уничтожении спецоборудования. Так что все могло быть, и, возможно, американцы злились на нас не зря. Shit happens.
Как бы то ни было, наши объемы производства станков громко прозвучали по всему миру - какая-то республика, да во время войны ... это как минимум необычно. Правда, мы-то знали, что это достижение было скорее теоретическим - к лету сорок третьего мы действительно выпустили двадцать пять тысяч станков, только это был весь наш выпуск - начиная с первых десятков, изготовленных еще в ноябре-декабре сорок первого. Причем это количество включало в себя не только металлорежущие станки, но вообще все - например, те же гибочные станки, применявшиеся в том числе для производства химического оборудования, или для транспортеров сыпучих веществ - песка, гравия, зерна.
Причем чем дальше, тем все больше закрадывалось сомнений - а нужно ли нам вообще столько именно металлообрабатывающих станков. Поэтому с мая сорок третьего мы несколько снизили объем производства массовых станков и сосредоточились на двух направлениях - на спецстанках для обработки крупногабаритных деталей и на дальнейшей автоматизации металлообработки. А то по крупногабаритным станкам у нас уже ощущался недостаток. Так, для обточки прокатных валков шириной четыре метра у нас был только один станок, еще довоенных времен, и еще один, сделанный уже нами. А требовалось, по нашим прикидкам, штук десять - чем дальше, тем все больше нам потребуется прокат. Это сейчас, скажем, автотракторная техника шла с фанерными кабинами и кузовами, и даже топливными баками. Сколько она еще так пробегает ? Требовались более долговечные - стальные - кузова. А для этого нужен прокат тонкого листа, его оцинковка - и для всего этого нужны станки, агрегаты, механизмы. Строительство также требовало много металла. И это не только пруток для железобетонных конструкций - мы прорабатывали вопросы строительства промышленных зданий из металлоконструкций, хотя бы на перекрытиях. А то сейчас многие цеха были построены из дерева - бревен или щитов из досок - и оштукатурены для предохранения от огня. Понятное дело, что это все временные конструкции, даже если где-то - особенно для высоких цехов - возводились железобетонные колонны. Вот для металлоконструкций потребуется много труб, балок, швеллера - снова требуются станки для проката металла. Впрочем, и для производства железобетонных панелей - после войны придется строить много жилья, для него же - машины непрерывной разливки стекла, закалки, изготовления стеклопакетов для окон. И для всего этого проката требуются валки, а для них - токарные станки для обточки, причем немалых размеров. И десяток таких станков - это минимум.
Вот на эти работы мы и стали переводить все больше людей, производивших станки. Так-то у нас станочников было более двухсот тысяч человек, причем более тридцати тысяч из них - настоящие, с нормальным обучением и опытом работы, еще пятьдесят - уже обученные нами, пусть и по сокращенным программам. А остальные были способны выполнять только одну-две операции - их интенсивно подтягивали, но до универсалов или хотя бы хороших середнячков, способных читать чертежи и по ним составлять план обработки детали, им было еще далеко. На других заводах СССР таких называли "операторами" - людьми, которые могут выполнять только одну операцию.
В любом случае, наши двести тысяч станочников выливались в порядка полусотни заводов, аналогичных Харьковскому паровозному или Сталинградскому тракторному. Ну, с учетом того, что у этих гигантов было много смежников - ну пусть десятку таких заводов. Это много. До войны на ХПЗ работало восемнадцать тысяч рабочих и три с половиной тысячи ИТР - а ведь этот завод начал первым выпускать Т-34. Хотя до того он уже выпускал легкие танки, но технологии были не ахти - так, выпуская в год от пятисот до полутора тысяч танков, технологии ХПЗ были построены по принципу мелкосерийного производства, с использованием универсальных станков, требовавших рабочих высокой квалификации.
Работы по внедрению поточного производства начались только с освоением танка Т-34 - по оценкам, в начале сорок первого завод мог выпускать двести-триста танков, а корпусной и сборочный цеха - вообще пятьсот - но тут уже не успевали смежники - как на самом предприятии, так и на других заводах. Конечно, играла роль и излишняя сложность первой версии танка - за два военных года советские конструкторы проделали большую работу по его упрощению (в РИ к концу января сорок второго было отменено использование на танке 5641 детали 1265 наименований). А ведь ХПЗ помимо танков выпускал еще и паровозы, то есть указанная численность распределялась между несколькими видами продукции.
Впрочем, сейчас, в сорок третьем, ХПЗ был эвакуирован на Уралвагонзавод - там до войны построили кучу площадей, но так и не смогли их заполнить (а может как раз и не собирались, строили на случай возможной эвакуации), так что УВЗ вобрал в себя много "беженцев" - в двух корпусах там даже находились самолетостроители. Ковчег. Он еще и расширял свои собственные производства - так, только в сорок первом там за три месяца были построены два мартена, залит фундамент под прокатный стан. В итоге к началу сорок третьего УВЗ имел численность 31 тысячу рабочих и служащих, причем в рабочих учитывались не только станочники или слесаря, а все. А станочный парк - всего четыре тысячи металлорежущих станков и сотня единиц кузнечно-прессового оборудования. При этом завод вышел на объем производства 7,5 тысяч Т-34 в год, получая от смежников только двигатель, электрику и вооружение - все остальное он делал сам, но помимо танков он выпускал много чего еще - бронекорпуса для Ил-2, другие бронедетали самолетов, корпуса для авиабомб, детали реактивных снарядов, даже передки для гаубиц и пушек. И это, повторю, всего на четырех тысячах станках и двенадцати сталеплавильных печах с загрузкой всего в двадцать тонн.
То есть у нас в пересчете по количеству оборудования и станочников у нас было как минимум двадцать таких заводов, а по мощности металлургических печей - пять. Но даже исходя из мощности печей мы не собирались производить сорок тысяч танков - пока две тысячи единиц годового производства тяжелой бронетехники - танков и самоходок - были нашим пределом, который мы не предполагали превышать - довоюем на том что есть. Правда, с учетом вездеходов и БМП - мы производили в годовом исчислении столько же гусеничной техники, что и СССР - более пятнадцати тысяч штук. Но и трудоемкость БМП раз в пять меньше, чем у танков - что по броне, что по оружию, а для вездеходов - и раз в десять. Структура изделий у нас была другая, рассчитанная на пехоту - бабы, конечно, еще нарожают, но и тех кто уже есть хотелось бы сохранить.
Вот и автоматы АК-42 были такими же изделиями, с помощью которых мы рассчитывали сохранить жизни как можно большего количества наших людей. Поэтому новые разработки в их производстве продолжали появляться с завидной регулярностью, тем более что за автоматизацию металлообработки выплачивались немалые премии. Например, затвор СКС почти полностью обрабатывался протяжками - отливка была близка к конечной детали, оставалось только забазировать и снять припуски. И, так как большинство поверхностей затвора СКС были прямолинейными, использовать протяжки сам бог велел.
Их и использовали. Глядя на то, как ловко и быстро обрабатываются затворы СКС, "автоматчики" тоже начали делать попытки приспособить эту технологию для своего изделия. Причем к этому были и свои предпосылки - начиная с апреля сорок третьего все больше затворов стало вытачиваться из заготовок, отливаемых по выплавляемой форме - сначала в группе кокилей отливались восковые модели, затем они обливались гипсом, он схватывался, воск вытапливался - и уже в этих одноразовых литьевых формах отливались затворы. По старой технологии затвор вытачивался из цельного куска, при этом снималось очень много металла и затрачивалось много станочного времени, причем строгать протяжками смысла не было - все-равно пришлось бы елозить несколько раз, так что обработка фрезами была выгодна. С новой же технологией фреза снимала очень небольшой слой металла, так что подачу можно было увеличивать раза в два, но для увеличения в три раза уже не хватало прочности наших спецстанков - получались слишком большие нагрузки на раму, и сварная конструкция из труб быстро бы трескалась. Да и все-равно получалось медленнее, чем возможно - ограничением служили и обороты фрезы. Так что по идее требовались более прочные станки.
"Ну или совсем другие" - сказали изобретатели и сделали протяжку, которая снимала припуски за один проход - две секунды - и обработано несколько поверхностей, которые ранее обрабатывались на фрезерном за две минуты. Увеличение скорости обработки - в шестьдесят раз, - секунда прямого хода и секунда обратного. Правда, на фрезерах обрабатывалось сразу десять деталей, тут - только одна, но это все-равно ускорение обработки в шесть раз. Эдак мы сможем сделать в год на одной линии уже не два миллиона автоматов, а двенадцать. Если, конечно, подтянуть все остальные станки к такой производительности. И если научимся так быстро заменять заготовки. В фрезерном-то станке на смену приспособления с заготовками есть целых две минуты, а тут заготовки надо подкладывать каждые две секунды. Ясное дело, без механизации и автоматизации процесса не обойтись.
И конструкторы начали с переработки приспособления, которым зажимались заготовки. Чтобы попробовать технологию они использовали универсальные тиски - зажимали в них заготовку, при этом выполняя танцы с бубном в попытке зажать ее максимально ровно, чтобы протяжка прошла точно вдоль обрабатываемых кромок. Помучавшись буквально пару дней, сделали для тисков дополнительную оснастку - заготовка вкладывалась в оснастку, а уже она зажималась в тисках - оснастка горизонтировала заготовку своими внутренними поверхностями, а сама ложилась в тиски горизонтально своими внешними горизонтальными поверхностями. Тут еще не было никакого чуда - обычная работа по конструированию оснастки, которой можно повысить скорость работы и снизить требования к квалификации - со спецоснасткой кривизна рук и глаз конкретного рабочего становится менее значимой величиной. Собственно, именно таким способом мы и повышали наши производственные мощности.
Ну, ладно - с вопросом правильного ориентирования заготовки разобрались. Приступили к увеличению скорости зажима. Тут-то и возникли проблемы. Протяжка идет параллельно столу и норовит свернуть крепежные приспособления вместе с деталью - возникает мощное опрокидывающее усилие. И заодно - выдрать деталь из зажима. Соответственно, ее надо зажимать с большим усилием, а сверху никак не прижать - там ходит протяжка. Стали прикидывать разные способы, но во всех случаях выходило, что поверхность, которой деталь соприкасается с зажимом, слишком мала, надо зажимать очень сильно, и все-равно сил трения может не хватить - собственно, даже в первых опытах деталь нередко вырывало из тисков, а потом - из приспособления. Народ стал размышлять:
- А может, строгать вертикально ?
- Как это ?
- Ну сверху-вниз. Тогда деталь будет опираться своим концом в стол. Заодно вообще можем высвободить весь верхний конец - и тогда протяжка сможет обрабатывать и поверхности с обратной стороны затвора.
- А ведь точно ... тогда и усилия на протяжке уравновесятся.
- Ну вы и напридумывали ... станок резать не дам !