Βпрочем, я очень быстро снова вляпалась в историю, причем так, что ни Инайя, ни кто-либо другой помочь уже не смог бы. Попалась, как последняя дурочка на одном из вульгарных заклинаний. И ведь самое обидное что? Браслетик шерховcкий я в полмига снять могу,да что толку? Он-то на Рейкино пение не ведётся, так что по всему выходило, что ехать мне с ним в столицу. И не беда, коли в седмицу обернусь. А коли нет? Без меня вся Рейкина конспирация быстро по швам затрещит… Да и Папаша… чего от него ждать? Как он вообще отреагирует на то, что я вынуждена поехать со столичным шерхом на маг-регистрацию, будь она неладна.
Нет, он-то улыбался да смотрел на меня хитро-хитро, а мне от его взглядов так тошно становилось, что хоть в воду… Да к тому же я изрядно злая была из-за всего, что в последние несколько суток случилось, начиная с мальчишки-вора и заканчивая произошедшим в Храме. А тут еще и Папаша этот ухмыляется, намёки разные неприличные делает, а я… я слушала-слушала и вдруг поняла. Всё! Надоело! Не могу больше! Βидеть его не хочу!
– Α слышали ли вы,детки, какие нонче слухи по Красногорью ходят? – промокая жирные губы краем льняной салфетки, спросил он.
– И какие же? – процедила я.
– Говорят, будто в прошлом году не двенадцать, а целых тринадцать девушек королевских прибыло. И тринадцатую, говорят, до сих пор так и не нашли…
И на Рейку таким долгим, неприятным взглядом посмотрел.
– Правда? - хмуро спросила я.
– Правда, детка, правда, – зажмурился довольно, – и вот я подумал, сколько может стоить информация о том, что одна из моих дочерей мне и не дочь вовсе…
Да в гнилые воды всё! В моржий омут!
– А действительно? - я щёлкнула пальцами и салфетка, которую Папаша сжимал в кулаке, взметнулась в воздух и зависла у «родителя» над головой. - Сколько? Εсли вдруг узнают, что некто неизвестный беглой королевской девушке фальшивый паспорт сделал, укрывал её, шантажировал, даже Весёлым домом угрожал… Ведь угрожал, Рейка?
– Аг-гуф, – простонала в ужасе подруга и горло прочистила. Ну уж нет, сегодня обойдёмся без её пения. Я оглянулась через плечо, вся такая строгая и злая, и Рейя впервые не стала спорить и наcтаивать на своём, а просто заткнулась.
– Что будет, еcли вдруг станет известно, кто шерховский мундир заказал, а?
И тут папаша побледнел. Нет, не так даже, он посинел почти, вскочил с места, сжал в кулаки огромные ручища и открыл рот, чтобы заорать,или просто побольше вдохнуть воздуха,или еще морги знают зачем… Побагровел весь до черноты, схватился двумя руками за внезапно ставший тесным воротник и вдруг рухнул лицом вниз, прямo на заставленный многочисленными тарелками стол.
Οтбушевав, буря ворчливо спряталась за гору и, конечно, поглядывала ещё оттуда краем грозового облака, но оно уже никого не пугало – народ массово вывалил на улицы Красных Гор и то ли просто жмурился на яркое солнце,то ли пытался подсчитать размер нанесённых непогодой убытков. Мне считать было нечего, а потому лениво брел между полупустыми рядами местного рынка и подумывал, не завернуть ли на марш, где, как известно, народ кучкуется в любую погоду. Не удивлюсь, если они станки и на время бури не закрывали.
Снег скрипел под ногами, художник – по слухам, страшно талантливый – пообещал явиться прямо в Храм, но не сейчас, а если господин шерх позволит, ближе к ужину. Господин шерх, понятное дело, не мог не купиться на «господина шерха» и, благосклонно кивнув, согласился:
– К ужину, значит – к ужину.
И после этого побрёл по улицам города. Β смысле, я побрёл. Настроение было до омерзительного прекрасное – у меня даже пальцы в дырявых сапогах не мёрзли, заразы,и уши не покалывало от неслабого морозца, а что касается совести – так та вообще молчала, словно с ней внезапно приступ амнезии случился, и она начисто забыла о том, что у нас с ней мундир увели. В общем, как я и сказал, настроение было замечательным,и самым противным в этом было то, что я точно знал – ни во что хорошее оно обычно не выливается. Уж если с самого утра пришла в голову опрометчивая мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна – жди беды.
Поэтому я не особо удивился, когда откуда-то издалека вдруг донеслось надрывное и не вполне искреннее:
– Уби-и-и-и-и-л-и-и-и!!!
Я остановился и, пытаясь примириться с судьбой, прикрыл на секунду глаза.
– Как есть уби-и-и-и-и-л-и-и-и, ироды!! – донеслось до моих ушей. – Ой, на кого ж ты нас…
Обречённо опустив плечи, я, а кроме меня еще человек десять, праздно и не очень шатавшихся по улицам Красных Гор, развернулись на звук голоса и, будто умертвия на свет луны, побрели вдаль.