— А я и так предпочитаю ночь.
— Вот и хорошо. А теперь поднимись, пожалуйста. Выпрямись, и мы встанем спиной к спине. Профессор, мы одинакового роста?
Молчание.
— Профессор?
— Профессор не в настроении, — неохотно сказал Крот Кроу.
— Что?
— Он не может прийти.
— Почему не может?
— Он чувствует себя не совсем хорошо.
— А где он сейчас?
— У себя в кабинете.
— Тогда я, пожалуй, схожу и… нет, подождите. Так как мы там с Зуней, одного роста?
Все единодушно согласились, что Джеймс и Зуня примерно одного роста, и Джеймс тут же пообещал слямзить кое-что из своих свитеров и шерстяного белья, чтобы Зуне было зимой не холодно.
— Если вам не будет слишком… ну, я совсем не настаиваю… но я бы очень хотел свитер с надписью «Бостон».
— Бостон! А почему именно Бостон?
— Потому что они там ненавидят шоу-бизнес.
Джеймс вскарабкался по одному из дубовых столбов, поддерживавших крышу сарая, с небрежностью канатоходца прошелся по тяжелой тесаной балке над пустым высоким коробом для сена (от такого зрелища его мать закричала бы и шлепнулась в обморок), привычно отыскал неширокую щель в чердачной перегородке и вежливо постучал.
— Кто там? — откликнулся слабый голос.
— Это чудовище, сэр. Я вернулся.
— Не может быть! Действительно? Да ты заходи, заходи.
Джеймс сунул голову в щель. Стены профессорского кабинета были покрыты мхом, пол был усыпан сухой травой и листиками мяты, на которых Профессор и лежал. Он выглядел очень больным и слабым, но его красные глаза альбиноса горели тем же, что и всегда, яростным огнем.
— Ну что ж, Джеймс, ты вернулся, — произнес он, заметно задыхаясь. — Вот уж никогда не думал… Ты говоришь теперь на их языке?