— Значит, во всем виноват директор лесхоза? — усмехнулся Степаничев. — Ловок же ты от шишек уходить! Ну, а дальше?
— Капитан пошел в Старый схрон, что в Вороньем ущелье — Ярема указал его, как место встречи Омелько с «Начальником». Мы договорились, что если ему понадобится помощь, он вызовет по радио работников Стопачинского райотдела. Ну а мне пришлось «захромать»: надо было проверить связи лесника, побыть с ним, завоевать доверие. — Игорь улыбнулся, вспомнив, как подобрел Ярема, увидев деньги.
— Ну и что же вы выяснили?
— Немного, Юрий Кириллович. Из отрывочного разговора с его женой я понял, что он хочет переправить меня к кому-то в Стопачи, поскольку ему приказано никого у себя не оставлять. Возможно, я успел бы узнать больше, да вот пограничники поторопились.
— Хорошо, Игорь Александрович, слушай теперь мои новости, — и генерал подробно передал содержание своей беседы со стрелком-радистом Гербертом Прейсом.
Игорь забеспокоился. Прошло больше суток, как в Воронье ущелье прибыл враг, который, очевидно, должен был прийти к месту встречи. Если капитан Лосько захочет сам, без поддержки спуститься в схрон, то там он может встретиться с парашютистом, который, наверняка, знает Омелько в лицо, хотя бы и по фото. Тогда схватки не избежать, и неизвестно еще, кто выйдет из нее победителем.
Карпенко поделился с генералом своими опасениями.
— Может, свяжемся с капитаном по радио? — предложил Кулемин.
— Пожалуй, — согласился Степаничев.
В эфир полетел писк морзянки, но дежурный радист доложил, что «Рубин» — позывной Лосько — не отвечает.
— Я позвоню в Стопачи, — сказал Карпенко, охваченный тревогой за судьбу товарища. — Может у них есть какие-нибудь вести.
Степаничев молчал. Расстегнув китель и засунув руки за пояс, он ходил по комнате. Кулемин нервно дергал себя за усы.
Игорь с нахмуренным лицом сидел за столиком и ждал, когда коммутатор соединит его со Стопачами. Наконец, в трубке что-то щелкнуло.
— Говорит подполковник Карпенко. Есть ли сведения от капитана Лосько. Давно? Сколько человек? Хорошо, до свидания. — Он осторожно положил трубку. — Товарищ генерал, час назад по вызову Лосько в схрон направились шесть работников райотдела. Больше ничего не известно...
— Плохо. Что же там произошло?.. А ну, попробуйте еще раз по рации...
Карпенко понял, что на душе генерала не так уж спокойно, как могло показаться на первый взгляд.
Около четырех часов утра принесли, наконец, шифровку от капитана. Генерал, дремавший в кресле, прочитал ее и протянул Кулемину, тот тронул за локоть Карпенко, склонившего кудрявую голову на телефонный столик.
Игорь тотчас открыл глаза и вскочил. На его щеке темнел отпечаток нарукавной пуговицы. Прочитав радиограмму, он облегченно вздохнул, но тут же озабоченно посмотрел на генерала.
Капитан сообщал, что дождался помощи и, оставив наверху засаду, вдвоем с офицером райотдела проник в схрон, который оказался пуст, но в котором обнаружились следы недавнего пребывания человека: парашют, консервная банка, свежий хворост. Схрон долговременный, имеет запасной ход вдоль подножия горы, который выходит наружу в густые заросли, метрах в 170 слева от люка. Этим запасным ходом тот, кто приходил, не воспользовался и ушел тем же путем, что и пришел. Для организации погони Лосько срочно просил собаку-ищейку.
Степаничев негодовал:
— Растяпы! Почему сразу не взяли с собой собаку! Два часа потеряли. Два часа! Ну, я им дам, пинкертонам стопачинским!
Заложив руки за спину, Кулемин прошелся по кабинету, остановился у карты, затем резко закрыл ее шторкой.