– Тоже верно, сударь.
Асената повернулась к лестнице, но помедлила. Нет, она еще не готова вновь ступить на трап. Что, если капкан захлопнется вновь, как только Гиад коснется первой ступеньки? Что, если на этот раз она уже не выберется?
«Уходи, пока он не начал расспрашивать тебя!»
– Проповедник, что привело вас на Витарн? – вдруг поинтересовалась сестра.
Мужчина какое-то время безмолвствовал – видимо, раздумывал над ответом.
– Книга, – наконец произнес он.
– Значит, вы занимаетесь исследованиями? Витарн – правильный выбор. Во всем секторе не найти такой библиотеки, как в Перигелии.
К собственному удивлению, Асената хотела говорить с ним.
«Ты хочешь исповедаться, дура!»
– Да, я слышал, – отозвался незнакомец.
– Сестры Последней Свечи уже больше тысячи лет посвящают себя рассуждениям о благословенном писании Бога-Императора, – продолжала Гиад. – «От толкования – к размышлениям, от размышлений – к почитанию».
– «Проповеди просветительные»? – Священник повернулся к Асенате, однако она по-прежнему не видела его лица. – Вы хорошо знаете эту планету, сестра?
«Отрицай!»
– Свечной Мир – моя духовная колыбель. Здесь меня постригли в Адепта Сороритас.
– Вы из госпитальеров Бронзовой Свечи?
– Какое-то время я служила в их рядах, но более долгий срок провела с Сестрами Битвы из Железной.
– Так вы воительница?
– Больше нет. – Гиад указала на свой скромный лекарский наряд. – Я уже много лет не держала в руках оружия.
– Но вы по-прежнему похожи на солдата, – заметил незнакомец. – Вижу по вашим глазам, сестра.
– Здесь у вас явное преимущество, сударь.
– Простите, я вел себя неучтиво, – произнес он, стягивая капюшон.
Черты мужчины оказались совсем не такими, как предполагала Асената. Вместо традиционных для проповедников бороды и лысины – гладко выбритые щеки и короткий «конский хвост», перевязанный кожаным шнурком. Хотя волосы священника были совершенно седыми, а вокруг глаз собирались морщинки, Гиад не могла определить, сколько ему лет. Пепельная бледность придавала незнакомцу почти анемичный вид, но худощавое обветренное лицо излучало жизненную силу, говорившую о выносливости, а не болезненности.