— Я могла убить тебя во сне.
— Тебе пришлось бы постараться, — я встал, потянулся к чистой рубашке, висящей на спинке деревянного стула. Она была черной, как почти вся моя одежда.
— Эти ножницы из другого века, — я надел рубашку, потом синие джинсы и провел рукой по окрашенным в светлый волосам, ощутив вдруг самоуверенность. Я снял ночью маску, решив, что проснусь раньше девушки. Теперь это было бессмысленно, но видеть друг друга лицом к лицу было странно. Мы стали обществом, что редко показывало лица незнакомцам.
Что теперь?
Мы долго смотрели друг на друга. Если бы она была кошкой, ее хвост подрагивал бы.
— Сколько ты хочешь? — спросила она.
Я потянулся за ножницами, она отдала их без возражений, но сказала:
— Их остроты хватило бы, чтобы пронзить твое горло.
Я замер, удивленный ее смелостью. Может, если бы я не проснулся вовремя, я бы сейчас истекал кровью на диване. И игра была бы окончена.
— Ты голодна? — спросил я.
Она прищурилась и покачала головой.
— Ты точно хочешь пить. Сон-чары такое делают, — я прошел по комнате к кухне в углу и открыл холодильник, схватил бутылку вычурной ю-воды, очищенной и обогащенной боги знают чем. Одна такая бутылка стоила больше недельной зарплаты большинства мэй.
Она села на деревянный стул, покрутила бутылку в руке, изучая ее.
— Она не запачкана, — сказал я. — И крышка нетронута.
Она подняла голову.
— Как мне это пить?
Ах.
— А ты не снимала…
— Нет. Никогда в ненастроенном помещении.
— Здесь воздух не загрязнен, — соврал я.
— Я не могу никого вызвать через шлем.
— Конечно, — я знал, что она попытается позвать на помощь, как только придет в себя. — Я заглушил сигнал.