– Ну, это правда: ты так потрудился над его освобождением, ой-ой-ой...
Он уставился на меня мрачным взглядом.
– Ты, Мордимер, был лишь орудием. Весьма полезным, надо признать, но управляемым моей рукой.
Я положил ложку на стол.
– Твои способности добиваться человеческой симпатии кажутся мне совершенно необъяснимыми, – сказал я.
– Он велел слуге сказать, что его нет дома. А я видел, что он был! Когда я попытался убедить этого болвана, что это ошибка, и что Роберт мой кузен, этот разбойник угрожал мне палкой! Мне! Инквизитору! – Оттон был так разозлён и так расстроен, что даже не обратил внимания на моё предыдущее высказывание.
– Ты позволил слуге прогнать тебя палкой? Как собаку или нищего? – Я посмотрел Оттону прямо в глаза. – Где твоя инквизиторская честь?
Он отвёл глаза в сторону.
– Ведь я здесь инкогнито, – пробормотал он через некоторое время.
Я начинал понимать, почему Оттона так заботило наследство его кузена. Речь шла даже не о состоянии, а о возможности начать новую жизнь. Мой товарищ, по-видимому, всё хуже и хуже чувствовал себя в инквизиторской шкуре. Что ж, всё сложилось так, что ему придётся ещё немного в ней походить. Другое дело, подумал я, что это вряд ли пойдёт на пользу Святому Официуму. Нам нужны были люди с горячими сердцами и холодными головами, а не выгоревшие существа, молящихся о моменте, когда они смогут, наконец, сбросить с плеч чёрный плащ, и которым сломанный серебряный крест казался невыносимой тяжестью.
– Как я думаю, твоему кузену не понравилась мысль, что ты затеял акцию по его спасению, заботясь лишь о его наследстве.
– Сплетни, – буркнул он. – Кроме того, я не сделал ничего неуместного, а если при совершении доброго дела и мне что-нибудь перепадёт, что ты видишь в этом плохого?
– В целом, ничего. Я всегда считал, что бескорыстная доброта по отношению к ближним по меньшей мере подозрительна, и в таком случае дело следует досконально изучить...
Оттон только махнул рукой.
– Но мне жаль, однако, что ты честно мне всё не рассказал, – добавил я. – Боялся, что я потребую долю?
По взгляду Оттона я понял, что да. Именно этого он и боялся.
– У Роберта мягкое сердце, – сказал он. – Рано или поздно он поймёт, что я хотел ему только добра...
– При случае потрахивая его жену, – прервал я эти рассуждения резким тоном. Он подавился воздухом и покраснел. Ого, да я попал прямо в точку!
– Откуда ты знаешь? – спросил он шёпотом. – Он тебе сказал? А откуда он мог узнать?
– Ты мне сказал, – ответил я. – Но сейчас это уже неважно. Роберт ничего об этом не знает, и от меня уж точно не узнает.
– Спасибо, Мордимер, – он вздохнул с облегчением. – Если бы Роберт узнал, я мог бы попрощаться с наследством. Впрочем, – он помрачнел, – похоже, из этого и так ничего не выйдет. Он выглядит здоровым, как бык, этот мой кузен. – Он с недоверием покачал головой. – Даже странно, как тюрьма пошла ему на пользу.
– Правда? – Я улыбнулся собственным мыслям. – А теперь позволь дать тебе хороший дружеский совет, Оттон. Оставь своего кузена в покое на несколько недель. Дайте ему остыть и привыкнуть к новым условиям.