Меж тем Патрик продолжал:
– Хуже другое – боюсь, как бы у нас воздух не кончился.
– Не пугай!
– Самому страшно.
– Погоди... – я только что вспомнила, для чего мы оказались здесь. – А что там с потомством дракона?
– Совсем из головы вылетело!.. – Патрик поднялся на ноги. – Да и не до них было!
Войлочное одеяло по-прежнему было накинуто на драконьи яйца, только сейчас на нем лежал слой пыли и небольшие камни. Когда же сняли одеяло, то оказалось, что все яйца целы и невредимы – как видно, войлок смягчил падение камней, да и скорлупа оказалась достаточно крепкой.
– Вроде целы... – сделал вывод Патрик.
– Пока да... – согласилась я. – Только вот боюсь, рождение на свет детенышей дракона в нынешних условиях окажется настоящей катастрофой, причем как для них, так и для нас.
– Кто бы спорил... – махнул рукой Патрик.
– Боюсь спросить – что делать будем?
– Для начала давай хотя бы осмотримся, куда попали. Пока еще у нас есть несколько факелов, но не знаю, что будем делать, когда они закончатся.
Да уж, оказаться в полной темноте – в нашей, и без того непростой ситуации, хуже этого ничего быть не может. Ладно, пока не стоит об этом думать, а не то на душе и без того тяжело.
Пещера не очень большая, и ноги тонут в песке выше, чем по щиколотку. Н-да, песка тут хватает, только вот непонятно, откуда он тут взялся? И тепло тут откуда-то идет, причем тепло доброе и приятное, словно от греющейся печки. Как-то все это необычно, особенно среди старой заброшенной шахты... Не менее интересно и другое: кое-где в стенах, на небольшом расстоянии от пола, имеется нечто вроде широкой и довольно длинной ниши, где вполне вольготно может расположиться человек среднего роста. По словам Патрика, подобное очень напоминает лежанки монахов в кельях скальных монастырей – оказывается, дорогому супругу пару лет назад довелось побывать в тех дальних местах, и он успел насмотреться на быт тамошних обитателей. Кто знает, может, и рудокопы когда-то использовали это место для отдыха, а возможно, и для ночевок? Пожалуй, так оно и есть, тем более что камень на лежанках такой же теплый, как и песок. Без лишних слов понятно – в этом зале уставшему человеку невольно хочется задержаться хотя бы для небольшого отдыха, да и находиться здесь куда приятней, чем в длинных холодных коридорах. Правда, наряду с большими каменными нишами в стене имеются и совсем маленькие, хотя таких немного. Тут что, и дети были? А ведь похоже на то, причем, судя по размерам ниш, это были совсем малыши. Странно... Неужели родители тащили сюда своих детей, даже самых маленьких? У меня такое в голове не укладывается! Тут можно сказать только одно – от хорошей жизни вряд ли кто-то отправился бы в забой с детьми.
Мы с Патриком обошли по кругу весь зал, пытаясь отыскать хоть какой-то выход, только все оказалось бесполезно. Ой, беда... Понятно, что место, где мы сейчас находимся – это тупик, и вход в зал имелся всего один, тот самый, который сейчас завален. Похоже, следует признать очевидное: нас завалило где-то очень глубоко под землей, и отсюда нет выхода...
Не знаю, что бы случилось дальше – во всяком случае, я почувствовала, что меня просто-таки захлестывает волна отчаяния, и из глаз вот-вот даже не потекут, а хлынут слезы... Ведь как чувствовала, что добром эта прогулка под землей не закончится! Что же теперь с нами будет?
Внезапно, словно чувствуя мое отчаяние, Патрик обнял меня.
– Черил, прости... – негромко заговорил он. – Если бы не я, то ты никогда бы здесь не оказалась...
Вообще-то так оно и есть на самом деле, только ведь и меня никто замуж силой не тащил. Сама согласилась, да еще и обещанные триста золотых сыграли свою роль. Сейчас вроде уже и денег никаких не надо, лишь бы суметь выбраться отсюда!
– Господин Серелей, вы, как я слышу, даже извиняться научились?.. – шутка получилась неудачной и натуженной, но мне удалось сдержать слезы. – А что касается всего остального... Не ругай себя, ты не виноват.
– И все же...
– Знаешь, как говорят в народе? Моя жизнь, мое решение. Тут виноваты другие, те, кто и начал всю эту историю.