— Не возьму в толк, что ты пытаешься мне сказать, — после долгого молчания произнес Беллоуз. — Во всех этих происшествиях, на мой взгляд, нет ни капли смысла.
Дэрроу склонился к нему через стол, его осунувшееся напряженное лицо напоминало маску, пересеченную горизонтальной линией белых щетинистых усов.
— Нет, Эндрю, смысл есть. И ужасающий. Вот почему я возлагаю такие надежды на Холройда. Если кто и сможет найти ключ к этой страшной загадке, то только он. Я взял на себя смелость послать за ним сейчас. Минут через десять он будет здесь. Это человек безукоризненной честности, и нервы у него железные. Вы с ним составите прекрасную пару для совместного исследования этих тоннелей. Боюсь, что сам я уже больше не осмелюсь спуститься туда. Мои нервы на пределе. Да еще и полицейское расследование на носу…
— Ты меня удивляешь, — ответил Беллоуз. — До меня, разумеется, доходили разные слухи о вашем кампусе. Люди сплетничают о том, что творится тут в последнее время. Свет, который сам собой зажигается и гаснет в общежитии. Тело Конли, найденное в пруду; кража книг. Но я и не предполагал, что ты так близко принимаешь все это к сердцу и даже видишь во всем этом какую-то связь.
Декан устало улыбнулся в ответ.
— Дорогой мой Эндрю, я уже давно приучился скрывать свои чувства, — мягко продолжал он. — Это бесценное качество для всякого, кому приходится иметь дело с учеными мужами, многие из которых — сильные личности, постоянно враждующие между собой.
Беллоуз тоже улыбнулся.
— Такое бывает не только в академической среде. Каждый из нас несет свой крест.
Тут в дверь громко и решительно постучали, и Беллоуз встал. Он с интересом наблюдал за Дэрроу, когда тот бросился открывать.
Холройд оказался мужчиной средних лет, приятной наружности, худощавым, но хорошо сложенным, с густой копной кудрявых волос, едва тронутых сединой, и с пышными черными усами, поразительно контрастировавшими с белизной его зубов, которые то и дело открывались в улыбке. Прежде чем Дэрроу повел его к столу, чтобы представить Беллоузу, которого тот и так уже знал в лицо, Холройд успел окинуть обоих мужчин спокойным взглядом карих глаз.
— Хочу пригласить вас в библиотеку, доктор Дэрроу, — без долгих предисловий начал он. — Я разработал механический метод обработки данных, основанный на применении математических формул. Результаты обещают быть довольно интересными. Сам метод может пригодиться университету в будущем.
Он улыбнулся растущему возбуждению декана.
— Прошу вас не питать слишком больших надежд, джентльмены. Это всего лишь начало.
Декан сморщил лицо.
— Уж не хотите ли вы сказать, что и впрямь получили результаты?
Холройд помедлил между дверью и столом.
— Вы знаете, декан, что я не любитель громких заявлений. Но кое-что интересное есть. Записи закодированы, вне всякого сомнения. И мне удалось подобрать английские соответствия для нескольких предложений.
Возбуждение декана передалось и Беллоузу, и тот порывисто вскочил.
— Мы должны это увидеть.
Беседуя так оживленно, словно они дружили всю жизнь, трое мужчин прошли через личные апартаменты декана и поднялись по высокой мрачной лестнице в архитектурно безупречную, хотя и несколько строгую центральную библиотеку университета. Блики заката еще не погасли на эркерных окнах ведущей к книгохранилищам аркады, бросая кровавокрасные отблески вперемешку с густыми тенями под ноги поспешавшему трио. Но те не обращали никакого внимания на то, что их окружало, пока не оказались в огромном сумеречном зале, где на столах горели лампы под зелеными абажурами.
Помещение в форме буквы «Б» служило справочным отделом, массивные издания в кожаных переплетах покоились на длинных столах; здесь же была дверь в запретную секцию библиотеки, куда имели доступ лишь главный библиотекарь и декан. Беллоуз выразил удивление тем, что библиотекаря не позвали на совет, но декан объяснил, что этот джентльмен взял отпуск и поехал навестить больного родственника в штате Мэн.
Холройд принес в кабинет декана печатные символы того тома, с которым он работал в данный момент, однако все его текущие заметки и черновые записи остались лежать на столе. Едва они вошли, раздался странный шелест, и Холройд окинул взглядом большое, наполовину затененное пространство, в котором отблески заката боролись с зеленым светом ламп.