Троице-Сергиев был настоящей крепостью, с высокими и мощными каменными стенами, башнями, бойницами, арсеналом и артиллерией. Не раз и не два в своей истории обитель преподобного Сергия становилась непреодолимым препятствием для вражеских нападений. Но на этот раз ситуация была совсем другая: среди многих тысяч воинов, осадивших святую обитель, иностранцев — поляков и татар — была лишь незначительная часть, большинство составляли русские, православные люди, и перед архимандритом Иосафом стоял нелегкий выбор. Было решено защищаться, и рядом со стрельцами встали с оружием в руках и монахи, и жители окрестностей, укрывшиеся за стенами монастыря.
Итак, 23 сентября 1608 года первые ядра ударили в стены обители, и героическое Троицкое сидение началось. Войско Лжедмитрия II без устали штурмовало стены монастыря, но всякий раз защитникам Троицы удавалось отбить неприятеля, с большим для него уроном. Догадавшись, что под стены монастыря ведётся подкоп, осажденные провели вылазку, во время которой подкоп был взорван. Ко всем прочим бедам, на защитников обители свалились голод и болезни от скученности, но это не пошатнуло их решимости драться до конца. Заменяя убитых и раненных, рядом с взрослыми мужчинами вставали на стены старики, женщины, дети. Лишь к концу лета 1609 года наступило некоторое облегчение, в осажденный монастырь прорвался сильный вооружённый отряд, посланный воеводой Скопиным-Шуйским. После этого войско Лжедмитрия продолжало осаду без прежнего напора, надеясь лишь на недостаток в обители съестных припасов, но и эта надежда иссякла в январе 1610 года. Через 16 месяцев после начала осады, разочарованный гетман.
Сапега со срамом вернулся в Тушино. Хотя самые страшные события Смуты были ещё впереди, эта победа вдохнула новые силы в тех русских, для кого Лжедмитрий II был неразрывно связан с изменой православию и польской интервенцией. И остается лишь гадать, как сложилась бы дальнейшая история России, попади сокровища Троице-Сергиева монастыря в руки Тушинского вора.
На всем протяжении Великой русской смуты роль поляков в трагических событиях нашей истории была очень велика. Именно в Речи Посполитой изначально были провозглашены законными наследниками русского престола Лжедмитрии I и II, здесь вербовались вооружённые отряды из польских авантюристов, во многом благодаря которым оба самозванца достигли своих успехов. Польский король Сигизмунд III на протяжении долгих лет пытался ловить свою рыбку в мутных водах русской междоусобицы. Но до поры до времени вмешательство Польши в русские дела носило довольно ограниченный характер. Влиятельные магнаты не одобряли авантюрных планов своего короля и не желали портить отношения с Россией. Сам Сигизмунд III не пользовался популярностью в Речи Посполитой, постоянно боролся с заговорами, и поэтому опасался оказывать прямую помощь русским самозванцам, хотя и никак не препятствовал вербовке наёмных отрядов. Ситуация изменилась в 1609 году. Несколько лет гражданской войны привели к тому, что Россия была уже не в состоянии выставить сильное и многочисленное войско, боевые качества отрядов законного царя Василия Шуйского и самозванца Лжедмитрия II оставляли желать лучшего. При этом главную ударную силу Лжедмитрия II (Тушинского вора) составляли именно наёмные поляки, которые вели себя в России буквально как в завоёванной стране. В довершение всех бед с юга в Россию вторглись крымские татары. В этих условиях Сигизмунд III и его окружение решили начать прямую интервенцию, рассчитывая на большие территориальные приобретения. Большинство поляков по-прежнему были против войны, но очевидная слабость России гипнотизировала короля, а военные успехи наёмной армии Лжедмитрия II манили все новых и новых шляхтичей на русские просторы.
Интервенция началась осенью 1609 года. Первой мишенью польской армии стал старинный русский город Смоленск, главная крепость на западных рубежах России, третий по величине торговый город страны. За несколько лет до начала Смуты в Смоленске были возведены новые мощные стены длинной в 6 вёрст и шириной в 5 метров. В городе находился сильный гарнизон и большие запасы зёрна, кроме того, жители города, как показали последующие события, были настоящими русскими патриотами. Сигизмунд, введённый в заблуждение донесениями своих лазутчиков, рассчитывал на то, что Смоленск сдастся без боя, но жестоко просчитался. На предложение отворить ворота жители города ответили, что предпочтут смерть.
12 октября 1609 года состоялся первый штурм Смоленска, который был отбит защитниками с огромным трудом. Началась героическая двухлетняя оборона города от поляков — Смоленское сидение. За время осады интервенты неоднократно пытались подвести мины под мощные стены крепости, но смоляне пресекали все эти попытки. Часто защитники Смоленска совершали вылазки за городские стены, причинявшие немало беспокойства неприятелю.
Тем временем месяц шел за месяцем, ситуация в стране становилась все хуже и хуже. И законный русский царь Василий Шуйский, и самозванец окончательно скомпрометировали себя. Все громче раздавались призывы избавиться от обоих соперников и помирить Русскую землю выборами нового царя. Приближенные Василия Шуйского и Тушинского вора составили заговор, с целью передать власть сыну польского короля Владиславу. Русские бояре надеялись, что при молодом цареиностранце они смогут спокойно управлять Россией. Поляки отнеслись к этой идее сочувственно, но насчёт того, кто будет управлять страной, у них были собственные планы. 17 июля 1610 года бояре в Москве низложили Василия Шуйского и избрали на царство царевича Владислава. С Сигизмундом III был заключён договор, один из пунктов которого гласил, что польские войска должны немедленно покинуть пределы Российского государства. Сигизмунд III, однако, хотел увеличить размеры своего государства за счет русских территорий, и не собирался выполнять этот договор, наоборот, польские войска навалились на Смоленск с удвоенной яростью.
После двадцати месяцев жестокой осады ряды защитников Смоленска сильно поредели, припасы подошли к концу, а между тем на помощь рассчитывать не приходилось: московское боярское правительство, не желая ссориться с Польшей, бросило город на произвол судьбы. Хуже того, от Семибоярщины последовал возмутительный приказ сдать город полякам. Тем не менее смоляне под командованием воеводы Шеина до конца продолжали свою героическую борьбу с интервентами. Когда 3 июня 1611 года польское войско смогло все же ворваться в Смоленск, его жители подожгли родной город в нескольких местах. В огне пожара взорвался склад с большими запасами пороха, так что полякам в итоге достался не большой цветущий город, а сгоревшие руины.
Подвиг жителей Смоленска, которые в самые страшные годы Смуты почти на два года задержали под стенами своего города интервентов, навсегда останется в памяти русского народа.
Междуцарствием в стране с монархическим строем правления называется период времени, когда трон никем не занят. Например, законный монарх скончался, не оставив наследника, а выбор преемника по каким-то причинам задерживается. Чаще всего это означает, что на вакантный трон имеется несколько претендентов, у каждого из которых есть законные основания на корону, и главное, есть влиятельные силы, готовые его поддержать. Периоды междуцарствия могут длиться иногда до нескольких лет, и обычно чреваты серьезным кризисом в государстве. В последние десятилетия такие случаи если и бывали, то разрешались быстро и сравнительно мирно, а вот история знает массу случаев, когда междуцарствия выливались в кровопролитные войны. История России знает три таких эпизода, и все они были чреваты для государства самыми тяжелыми последствиями. О междуцарствии, случившимся после смерти императора Александра I, вы можете прочитать в этой книге, в главе «Декабристы», два других эпизода напрямую связаны с тяжелейшим периодом русской истории, со Смутным временем.
В 1598 году скончался последний Рюрикович на русском троне, сын Ивана Грозного, царь Федор Иоаннович. Детей у него не было, братья умерли или погибли в разном возрасте, старинная династия пресеклась. Не оставил Федор Иоаннович и никакого завещания. Россия, ещё не до конца оправившаяся от бурного правления Грозного, встала перед серьезной проблемой выбора нового царя. Беда была в том, что у Федора Иоанновича не было близких родственников по мужской линии. Свои права на трон предъявили четверо: Федор и Александр Романовы, родственники матери последнего царя Анастасии Романовой, правнук царя Иоанна III Федор Мстиславский и Борис Годунов, сестра которого Ирина была женой Федора Иоанновича. Из этих четверых шансы не слишком знатного Годунова виделись наименьшими, но именно он умелыми действиями и тонкими интригами добился избрания на русский трон. Казалось, кризис власти был успешно преодолен, но именно избрание царя Бориса поставило страну перед пропастью: сразу же после смерти Годунова Россия равнодушно отвернулась от его наследников и возвела на трон проходимца Отрепьева, начав Великую смуту. Вероятно, у Отрепьева-Лжедмитрия не было бы никаких шансов на успех, если бы на троне сидел выходец из более древней и авторитетной фамилии.
Воцарился и был низвержен Лжедмитрий I, взошёл на русский трон и был низложен «боярский царь» Василий Шуйский, и в 1610 г. началось самое длительное в русской истории междуцарствие, продлившееся целых три года. Первое время Россией управляла Семибоярщина. Представители древних родов так и не смогли найти достойного претендента на трон внутри государства и предложили занять его королевичу Владиславу, сыну польского короля Сигизмунда III. В московском Кремле прочно обосновались поляки, но, конечно, их положение нимало не напоминало положение королевских придворных — они были интервентами, не пользовались никаким авторитетом, и их власть не основывалась ни на чем ином, кроме грубой военной силы. Авторитет государственной власти был подорван окончательно, это был самый тяжелый период Смуты. Чтобы восстановить в России закон и порядок, потребовались воля и инициатива самых широких слоев русского народа. Собранное посадскими людьми Нижнего Новгорода народное ополчение под руководством князя Дмитрия Пожарского и купца Кузьмы Минина спасло Россию. Поляки были изгнаны из Москвы, попробовали вернуться в Россию, но снова были изгнаны. На истерзанной Русской земле установилось некое подобие порядка, что позволило собрать в Москве Земский собор, который в апреле 1613 года избрал новым русским царем Михаила Романова, ставшего основателем новой династии. Характерно, что самые родовитые бояре единым фронтом выступили против этой кандидатуры, более того, сам Михаил и его мать не желали этой чести, но за него был народ, и народ тогда сумел настоять на своем.
17 мая 1606 года Лжедмитрий I был свергнут с российского трона и убит заговорщиками. Через несколько дней Красная площадь заполнилась пестрым московским людом: здесь были и высшие церковные чины, и родовитое боярство, и купцы, и простонародье. Организаторы этого «мероприятия» собирались объявить о созыве Земского собора для избрания нового патриарха взамен Игнатия, возвысившегося при самозванце и низверженного вместе с ним. По мысли собравшихся, новый патриарх и управлял бы государством до того момента, когда разрешится вопрос с новым царем. Но случилось иначе. Хитрый и опытный интриган, игравший важнейшую роль во всех русских событиях последних лет, родовитейший боярин из Рюриковичей, князь Василий Иванович Шуйский умело воспользовался всеобщей растерянностью. Его верные люди потребовали немедленно признать Шуйского царем, перекричали сторонников иных кандидатов, и по неписаным законам тех удивительных времён избрание нового государя совершилось. Совершилось к немалому удивлению большинства собравшихся, и не помышлявших о подобном исходе.
В историю Василий Шуйский вошёл как «боярский царь». Трудно представить себе менее удачную кандидатуру на российский престол в те драматические времена. Скорее хитрый, чем умный, не отмеченный ни особенными талантами, ни привлекательной внешностью, не пользующийся ни любовью народа, ни доверием бояр, Шуйский смог прийти к власти лишь потому, что различные группировки русской аристократии рассчитывали использовать его в своих интересах. Сильный, умный, властный государь — вот кого боялись князья и бояре. Боялись — и возвели на трон Василия Шуйского. Как и следовало ожидать, Русское государство, ослабленное и шатающееся, при таком царе взорвалось окончательно. Одни бунтовали, не желая боярской олигархии при слабом государе, другие не верили в смерть царя Дмитрия Иоанновича, третьим не нужно было для бунта вовсе никакой причины. Поляки, приведшие на престол Лжедмитрия I, утверждали, что он вовсе не погиб, и поддержали ещё одного самозванца, которого мы знаем как Лжедмитрия II, или Тушинского вора. Не находя поддержки внутри страны Шуйский призвал на помощь шведов, и на то, чтобы выставить «помощников» из России, ушло потом много времени и сил. Наконец, в 1610 году Василий Шуйский был низложен, насильно пострижен в монахи и заключён в Чудов монастырь.
Немедленно вслед за этим в Москве начались интриги, связанные с выбором нового царя. Представители нескольких знатных боярских фамилий выставили свои кандидатуры, но силы их сторонников были настолько равны, что шансов не было ни у кого. Тогда сама собой родилась идея отложить выборы царя до лучших времён, а пока организовать временное правительство из знатнейших и авторитетнейших бояр. Так и появилась на свет Семибоярщина, т. е. правительство из семи бояр. Такое правительство, и с таким же названием, не было ново для российской политической жизни. В 1542 году великий князь Василий III перед смертью учредил такой же «седмочисленный совет». Но если тогда, более полувека назад, Семибоярщина должна была лишь вести хорошо отлаженный государственный корабль до совершеннолетия сына Василия, будущего Ивана Грозного, то теперь, в 1610 г. перед новым правительством стояла куда более серьезная задача. Не очень справилась со своей задачей первая Семибоярщина, не заладилось дело и сейчас.
Самое первое, до чего договорились бояре, — исключить из числа кандидатов на престол всех русских претендентов. Уже довольно давно в Первопрестольной зрела идея о царе-иностранце, который встал бы над Смутой и примирил все враждующие партии. Кроме того, бояре надеялись, что иностранец, не имея серьезной поддержки внутри страны, будет вынужден переложить все бремя власти на аристократию. Подобная практика уже довольно давно существовала в странах Западной Европы, например в соседней Польше. Именно оттуда был кандидат, наиболее устраивавший все стороны, — польский царевич Владислав.
17 августа 1610 года поляки, приехавшие в Россию в качестве свиты Лжедмитрия I, подписали с Семибоярщиной договор, по которому сын польского короля Сигизмунда III признавался новым русским царем. Как и следовало ожидать, в договор были включены статьи, существенно ограничивающие власть нового царя и требующие выполнения ряда условий, например, перемену католической веры Владислава на православие. Надо заметить, что подписание договора со стороны поляков было полной самодеятельностью, разрешения на эти переговоры польское правительство им не давало. Но, конечно, сильного недовольства Сигизмунда не последовало, ведь ввиду малолетства сына именно отец должен был управлять огромной страной, так нежданно доставшейся ему.
А Семибоярщина, практически сразу же после подписания договора потеряв почти всякое значение, успела напоследок вписать в отечественную историю одну из самых черных страниц: ночью 21 октября она впустила польское войско в Москву и в Кремль. Начинался последний, самый кровавый и самый славный акт великой исторической драмы под названием Смутное время.
Сейчас уже трудно сказать точно, когда впервые на Руси прозвучало это грозное «Слово и дело государево», которое на протяжении жизни нескольких поколений заставляло трепетать и знатного боярина и нищего пьянчужку. Вероятно, в царствование первого царя из династии Романовых, Михаила Федоровича, возникла надобность в специальных мерах по защите царского имени от хулы, а государства (которое было в те времена неотделимо от личности царя) от измены. Не забудем, что всего ничего прошло со времени окончания Великой смуты, когда царями называли безродных самозванцев, когда люди с великой лёгкостью отрекались от любых клятв и присяг, когда каждый пустой слух мог привести к началу кровавого мятежа, когда само Русское государство стояло на пороге исторического небытия. В царствование сына Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, в собрании законов, называемом «Уложение», такие действия подданных получили название «великие государевы дела», определено было и ведомство, которое должно было заниматься этими «делами» — Приказ тайных дел. Впрочем, поле деятельности этого приказа было чрезвычайно широким, например, он отвечал за поиск необходимых государству руд. При Петре I «государевыми делами» занимался Преображенский приказ, при его наследниках — печально знаменитая Тайная канцелярия, после Канцелярия тайных и розыскных дел. Можно долго спорить о том, помогло ли упрощенное и предельно жёсткое судопроизводство поднять авторитет царской власти, но ясно, что слез и крови стоило оно России немало.
Под действие законов о «Слове и деле государевом» подпадало многое. Прямая государственная измена, призыв к мятежу, критика действий царя, поношение его имени, любое колдовство и ворожба, связанные с личностью царя, обо всем этом вольный или невольный свидетель обязан был немедленно объявить ближайшему представителю власти «Слово и дело государево». При этом под стражу брались все: подозреваемый, доносчик, свидетели — все! Все они препровождались в специальное место, где подвергались строжайшему допросу. Допрос сопровождался пытками, подозреваемого пытали почти всегда, очень часто и свидетелей. Парадоксом, загадкой для современного человека остается тот факт, что пытке очень часто подвергался и доносчик. Удивительно, что заставляло людей объявлять «Слово и дело» подвергая свое здоровье, а то и жизнь страшному риску? А ведь объявляли, да так, что в XVIII веке по воспоминаниям очевидцев, многие не могли чувствовать себя спокойно даже в своих семьях. Неловко даже говорить о том, что доносы делались под влиянием гражданского чувства, долга. Судя по сохранившимся до наших дней розыскным делам, значительная часть их начиналась из-за чьей-то пьяной болтовни, или просто неумения ясно изложить свою мысль. Конечно, имела место и клевета, и недобросовестность государственных чиновников.
Изначально предполагалось, что расследования «государевых дел» должны проводиться в присутствии либо самого царя, либо его ближайших доверенных лиц. Очень быстро выяснилось, что на такие расследования не хватит «рабочего времени» ни царя, ни его слуг. Делались попытки упорядочить работу «приказов» и «канцелярий», право решать, какие дела государевы, а какие нет, было предоставлено чиновникам среднего звена. Наконец, по воцарении в 1762 году Екатерины II, грозный клич «Слово и дело» был окончательно запрещён, а те, кто имел сведения по важному (действительно важному!) государственному делу, должны были предоставить свидетелей и доказательства, прежде чем начиналось следствие.
И все же, несмотря на то, что эта была по-настоящему черная страница нашей истории, нельзя бросаться в другую крайность (как это нередко бывает) и утверждать, что в России вообще ничего, кроме Тайной канцелярии, не было. Законы «об оскорблении величества» существовали очень давно и во многих странах, с изменниками нигде особенно не церемонятся, доносительство также всегда и везде расцветает в эпоху неуверенности и террора. Наша задача — спокойно и внимательно изучать свою историю, научиться понимать её и делать необходимые выводы.